— Хорошо.
Они молча сидели, держась за руки, затем Витторио попросил:
— Расскажи мне еще о Сэме.
— Он воспитывал меня после смерти моих родителей и всегда заботился обо мне. Глядя на него сейчас, ты бы этого не подумал, но Сэм был настоящим диктатором. Он решил, что я должна учиться в университете, и не терпел никаких возражений.
— И ты не имела права на собственное мнение?
— Но могла сама выбрать факультет. Когда я сказала ему, что хотела бы изучать историю искусств, Сэм настоял на том, чтобы я выучила итальянский, и я это сделала.
— Ты послушно делала то, что тебе велели? Ты?
— На самом деле я была в восторге от этой идеи. Я любила искусство, мне легко давались языки, но я никогда не думала об университете, потому что в нашей семье ни у кого не было высшего образования. Но Сэм принял решение и отступать не собирался. Он взял на себя всю работу по дому, чтобы я могла спокойно заниматься. Затем он объявил войну полуфабрикатам и консервам, настаивая на том, чтобы я ела как можно больше фруктов. Сэм даже устроился на вторую работу, чтобы скопить для меня немного денег. Ему не следовало этого делать, работа изнуряла его, но он настаивал на том, что мне нужны сбережения на черный день…
Эйнджел замолчала и уставилась вдаль.
— Что случилось? — тихо спросил Витторио.
— Я сдала вступительные экзамены, и меня приняли в университет. А после этого с Сэмом случился удар. Он выздоровел, но кое-что изменилось. Он стал немного рассеянным, но мы лишь шутили по этому поводу. Внезапно его состояние серьезно ухудшилось. Он стал забывать практически все. Я бросила университет, сказав, что пойду учиться на следующий год, но в глубине души знала, что этого не случится. Я устроилась на работу, но скоро мне пришлось ее бросить. Сэм постоянно забывал еду на включенной плите. Когда он во второй раз устроил пожар, я ушла с работы, чтобы присматривать за ним. Некоторое время мы жили на его сбережения…
— На деньги, которые Сэм откладывал на твою учебу, — проницательно заметил Витторио.
— Да. Когда они закончились, я приняла участие в одной из телепередач и выиграла немного денег. Я оплатила счета и купила Сэму новую одежду. Гэвин, мой бой-френд, пришел в ярость. Он хотел устроить на эти деньги праздник. Вот тогда-то Гэвин и сказал, что настало время «отделаться» от Сэма. Мы поссорились, и я его выгнала.
— Что ты вообще нашла в этом Гэвине?
— В девятнадцать лет смотришь лишь на внешность, а Гэвин был очень красив. Я мечтала о свадьбе, о счастливой жизни вместе с Гэвином и Сэмом, но моим мечтам не суждено было сбыться.
— А как ты познакомилась с Джо Клэнненом?
— Джо являлся спонсором программы, в которой я приняла участие. Он находился в студии во время записи и пригласил меня на свидание. Я все еще злилась на Гэвина, а Джо показался мне славным малым. Мы некоторое время встречались, а затем он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась — при условии, что Сэм останется жить с нами и не будет ни в чем нуждаться. Джо пообещал мне это, и мы поженились, но даже в худшие времена я не переставала надеяться, что однажды вернусь на свой истинный путь. Это чувство не покидало меня даже тогда, когда я участвовала в дурацких телешоу, глупо хихикая перед камерой. Если бы ты только это видел!
— Я видел, — ответил Витторио и тут же пожалел о своих словах.
— По спутниковому каналу?
— Нет, мне прислали видеокассету… э-э… после того, как я продал дом, — смущенно сказал он.
— Что ты видел? — спокойно спросила Эйнджел.
— Шоу «Звезда в моей команде».
— Имеешь в виду ту передачу, когда я должна была выбирать между Микеланджело и Микки-Маусом?
— Да.
Эйнджел весело рассмеялась. Витторио наблюдал за ней, вспоминая, как он отреагировал, увидев ее на экране.
— Разве тебе не смешно? — немного успокоившись, пожурила его она.
— Сейчас — да, а тогда мне было не до смеха.
— Дай угадаю: ты купил фигурку ангела и начал втыкать в нее булавки? — Увидев, как он смутился, Эйнджел поддразнила его: — Ну же, признайся!
— Я не делал этого, клянусь… — Витторио застонал. — Но только потому, что не нашел фигурки ангела… — Не удержавшись, он расхохотался вместе с ней. — Ты самая великодушная женщина на свете. Тебе не следует меня прощать. Я не заслуживаю этого. Если бы ты только знала…
— Но я знаю, — произнесла Эйнджел, обнимая его за шею. — Ты не скрывал своего отношения даже тогда, когда требовал взять тебя на работу. Меня это не удивило. Ты любил виллу Таццини больше, чем ненавидел меня.
— Я никогда не испытывал к тебе ненависти. Он взял лицо Эйнджел в ладони и нежно посмотрел ей в глаза.
— Я не смог бы тебя возненавидеть, — мягко сказал Витторио. — Разве ты не понимаешь?
— Не уверена, — прошептала Эйнджел. — Пожалуй, тебе следует объяснить.
Если он сейчас не поцелует меня, я совершу какую-нибудь глупость.
— Но если ты не можешь объяснить, может, я смогу…
Их губы не соприкоснулись. Время игр закончилось.
— Эйнджел, — прошептал Витторио. — Эйнджел… Эйнджел…
Сейчас он не просто называл ее по имени. У него было чувство, что он держит в объятиях неземное существо, ангела, в котором есть и что-то дьявольское, сулящее ему гибель.
Но разве он не знал этого с самого начала?
Чувствуя, как Эйнджел опутывает его своими чарами, Витторио предпринял последнюю попытку взять себя в руки. Но у него не было сил бороться. В глубине душе он знал, что победа будет поражением, а поражение даст ему все, о чем он только мечтал.
Сейчас эта женщина была сильнее его. Каждая ее ласка приковывала его к ней, подобно цепи. Эйнджел хотела его с самого начала, но признала это только сейчас.
Но в последний момент Витторио напрягся и отстранился.
— Подожди… это неправильно… Я должен тебе сказать…
— Уже слишком поздно. Слова здесь излишни.
— Будет лучше, если я прямо сейчас пойду домой, — резко сказал Витторио. — Эйнджел, прошу тебя, не нужно все усложнять.
— Но я не хочу, чтобы ты уходил, — прошептала она, почти касаясь губами его лица. — И ты тоже этого не хочешь, правда?
— Если я не уйду сейчас, то потом уже не смогу. Ты даже представить себе не можешь, как я хочу остаться.
— Но почему ты не показываешь мне этого?
— Еще не время. Разве не понимаешь? Думаешь, после того, как ты рассказала мне о толпе мужчин, увивавшихся за тобой, я хочу быть одним из них, чтобы ты терпела меня, но презирала? Ведь ты ненавидишь всех этих клоунов, которые пожирают тебя глазами и мечтают затащить тебя в постель, не так ли?
— Ты тоже мечтаешь затащить меня в постель?
