Но там меня поджидала неудача. За огромной
деревянной коричневой дверью царила тишина. В «глазок» ничего не было видно. Я
слышала, как в квартире звонит телефон. Никого. Или на работе, или уехал. Надо
идти в машину.
Но тут в глазах потемнело, на уши словно
кто-то шапку надвинул, и, чтобы не упасть, я быстро села на ступеньку. Черт
возьми, ведь знаю, что при резкой смене погоды у меня моментально падает
давление. Оксана велела носить с собой на такой случай несколько кусочков
сахара. Я послушно положила в бардачок коробку рафинада. Но плохо-то на лестнице,
а спасительный сахар – в «Вольво». Не хватало только грохнуться в обморок на
лестнице чужого дома. В голове противно звенело, и перед глазами прыгали черные
мухи.
– Вам нехорошо? – раздался голос.
Я с трудом повернула гудевшую голову. Дверь
соседней квартиры распахнута, на пороге стоит молодая девушка.
– Сейчас пройдет, – еле ворочая
языком, пробормотала я, – не бойтесь, совсем не пью, давление резко
понизилось.
– Что уж, алкоголика от приличного
человека не отличу? – возмутилась соседка. – Пойдемте ко мне, я –
медицинский работник.
На негнущихся ногах вдвинулась в комнату и
рухнула на пахнущий чем-то затхлым диван. Девушка притащила тонометр.
– Шестьдесят на сорок пять, –
пробормотала она, – надо укол сделать.
– Лучше крепкого чая с сахаром, –
попросила я.
Поданный «Липтон» оказал живительное действие,
и гул исчез.
– Лучше стало? – осведомилась
девица.
– Спасибо, – сказала я, принимая
вертикальное положение и внимательно разглядывая свою спасительницу. Откуда
знакомо ее лицо? Где видела эти густо накрашенные глаза, черные волосы и
складную, чуть полноватую фигурку?
– Вот и хорошо, – удовлетворенно
отметила добрая самаритянка, – сейчас еще минут двадцать полежите, и все.
– Что вы, спасибо, пора ехать.
– И не спорьте, я хоть и не врач, а
простая медсестра, но хорошо знаю, что с вегетососудистой дистонией шутить не
стоит. Вам повезло: я в «глазок» поглядела, кто, думаю, к соседям ломится? А вы
уже на ступенечках сидите, вся зеленая…
Она продолжала щебетать, но я вспомнила,
откуда знаю девчонку.
– Вас ведь Галей зовут?
– Точно. Как узнали?
– Приходила в больницу, к доктору
Ревенко.
– Ой, ну надо же, – восхитилась
медсестра, – как в кино совпадение. Вы лечились в отделении?
– Нет, за справкой обращалась. Только у
вас там отвратительный беспорядок, а Ревенко ничего не помнит, такая странная!
– И не говорите, – засмеялась
Галя, – Ревенко – просто клуша. Другие доктора ловкие, быстрые, а эта!
Пока сообразит, что к чему, неделя пройдет. Рыба мороженая. Все забывает,
больных путает, а уж попросить вообще ничего нельзя, тут же забудет.
Представляете, в какую дурацкую ситуацию меня поставила.
Галя вытащила из шкафа пачку сигарет, закурила
и принялась самозабвенно сплетничать. Несколько недель тому назад к ней пришел
сосед и попросил помочь. Его девушка, студентка мехмата, настолько увлеклась
любовным приключением, что совершенно забыла про учебу. Всю весну они мило
прогуляли и прокувыркались в кровати. Теперь предстояла сессия, которую ей явно
не сдать, мехмат не какой-нибудь филфак, и за несколько дней ни матанализ, ни
теоретическую механику не выучить. Девушка соседа опомнилась, да немного
поздно. За лето она собиралась подтянуть упущенное. И вот теперь требовалась
справка о госпитализации, чтобы получить отсрочку сессии.
– Ну напиши, что она сломала руку или
ногу и лежала у вас в отделении, – клянчил соседушка, – помоги, будь
человеком.
Галя решила оказать услугу и предупредила
Ревенко, что, если будут интересоваться девушкой, нужно сказать, что она
выписана домой. Написать справку ничего не стоило – бланки с подписями и
печатями валяются в ординаторской.
Но тормозная Ревенко забыла про просьбу и,
когда из университета позвонили и поинтересовались здоровьем Соколовой,
спокойно ответила, что такой больной в клинике не было. Причем говорила это на
глазах у корчившей ей гримасы Гали. Девушка упрекнула врача:
– Я же просила вас!
Ревенко медленно подняла сонные глаза и
протянула меланхолично:
– А… Забыла.
– Еще секунда, и я бы ее треснула по
затылку, – возмущалась Галя, – так что не удивляйтесь, если она ваши
документы потеряла.
– Как звали девушку, не помните?
– Соколова. Анна, нет, по-другому как-то.
– Может, Яна?
– Точно, еще подумала, имя не русское, а
вы ее знаете? – удивилась Галя.
Нет, Галочка, пока не знаю, но давно мечтаю
познакомиться.
– Сосед из какой квартиры?
– Да из той, куда вы стучались.
– Антон Медведев?
– Какой Антон? Леня Бесчастный, всю жизнь
на одной лестничной клетке живем, еще наши родители дружили. А вам он зачем?
– Вот приехала из Парижа, привезла ему от
приятелей письмо и сувениры.
– Надо же, – восхитилась
Галя, – где у Леньки знакомые имеются. Ну да и понятно, кинорежиссером
работает, ВГИК закончил. Только его сейчас нет, уехал на съемки, завтра
вернется, где-то в области снимает.
Глава 28
К концертному залу примчалась без пяти семь. У
входа в нетерпении подпрыгивала, сжимая в руке два билета, Маша.
– Мусик, – закричала она, –
давай скорей, наши уже ушли, сейчас начинается.
Наступая на ноги сидящим, мы пролезли на свои
места, и я перевела дух. Так, надеюсь, музыка окажется не слишком громкой и
даст подумать. Но тут на авансцену вышел конферансье и, глупо хихикая, объявил
группу «Скунсы». Надо же так назваться. Может, во время выступления вонючий дым
пускают?
Музыка гремела, из головы разом вылетели все
мысли. Совершенно не переношу резких звуков, раздражает даже громкий голос, а
тут крики под барабан. Наконец вакханалия стихла, и из-за кулис вышла Алла
Борисовна Пугачева собственной персоной. Публика почему-то встретила появление
первой дамы российской эстрады диким хохотом и свистками. Немного странная, на
мой взгляд, реакция.
