Дом наполнился голосами. Вернулись старухи,
зацокали когтями по лакированному полу возбужденные собаки. Принеслись Маня с
Бекасом и моментально затеяли свару у компьютера. В 20.00, с потрясающей
точностью подъехал полковник. Он вытащил из багажника гигантский пакет.
Александр Михайлович – мужчина старой закалки, поэтому в гости всегда является
с подарками, не забывая никого. Вот и сегодня собаки получили по резиновой
кости, кошкам достались мячики с колокольчиками. Старухи заулыбались, видя
коробочки конфет; Зайка поблагодарила за фарфоровую собачку, я нежно
разглядывала новый детектив Рекса Стаута. Аркадия поджидала замшевая тряпочка
для полировки стекол «Мерседеса», даже молчаливый Гера стал обладателем нового
галстука.
– А где Маня? – осведомился
приятель, вытаскивая огромный том «Инфекционные болезни собак».
– Тут! – завопила вбежавшая Манюня.
Следом тихим кошачьим шагом вошел Бекас.
Полковник – отличный профессионал, и одного взгляда, брошенного на парня,
оказалось достаточно, чтобы понять, кто он такой. Во всяком случае, руки ему
приятель не подал, просто сухо поздоровался.
Ужин плавно потек к завершению. Откушав
сырного пирога, мы оставили домашних в гостиной и пошли побродить по чудесно
благоухающему саду.
– Откуда взялся данный молодой
человек? – резко спросил Александр Михайлович.
– Коля? Сын знакомых, живет здесь
неподалеку, дружит с Маней, – постаралась я изобразить откровенность.
– Ну, ну, – пробормотал полковник.
Я завела разговор сначала о собаках, потом о
близнецах, затем плавно перешла к Максиму. Посетовала на то, что в камере у
него больше ста человек, и наконец спросила:
– А девушку эту, Яну Соколову, нашли?
– Нет, – помотал головой
полковник, – исчезла как дым. Взяла в университете академический отпуск и
домой не вернулась. Объявили в розыск.
Тут в саду появился Кешка и, ухватив
Александра Михайловича за пуговицу, принялся выспрашивать у него про какие-то
непонятные «нарушения норм ведения следствия». Да, больше ничего не узнаю, зря
только заставила Катерину прыгать у плиты вокруг сырного пирога.
Глава 25
Утро провела в полнейшей растерянности.
Абсолютно ничего не понимаю и, кажется, уже начинаю верить, что Максим убийца.
Да еще эта Яна! Ну как найти девчонку! Единственный путь – через Антона. Но не
знаю ни адреса, ни телефона, а на диске с адресами такого нет. А есть
тонюсенькая ниточка. Вчера он обронил, что учился в МАИ, вдруг правда? Хотя вот
насчет отца наврал. Я-то ведь точно знаю, что их с Вероникой отец умер. Но
других концов нет, и я отправилась в МАИ.
– В каком году? – поинтересовалась
секретарша, щелкая клавиатурой компьютера.
Интересный вопрос. Самый правильный ответ –
«не знаю».
– Сколько ему лет, – не отставала
девочка, – сейчас вычислим.
– Около тридцати, наверное, не помню.
Девица принялась проглядывать списки. Через
полчаса пришлось констатировать, что среди выпускников авиационного института
нет ни одного Антона Михайловича Медведева. Правда, человек с таким именем и
фамилией на самом деле учился тут, но был выгнан. Отчество у парня другое –
Леонидович. В личном деле сохранился приказ об отчислении с формулировкой… за
академическую неуспеваемость и поведение, порочащее звание студента МАИ. Тут же
обнаружился и адрес: Костомарова, д.12, кв.76. Наверное, не тот человек, но
проверить стоит.
Эта улица находится в самом центре, один ее
конец упирается в Садовое кольцо. Дома тут старые, дворы тесные. Двенадцатый номер
состоял сплошь из коммунальных квартир. Довольно широкая лестница довела до
нужного места. На двери только один звонок, и открыла прехорошенькая малышка
лет семи.
– Простите, Антон здесь живет?
– Не-а, – протянула девчонка. Голос
сразу выдал в ней «дитя рабочих окраин». Из глубин квартиры неслась невероятная
по убожеству содержания и исполнения песня. «Ты моя, тра-ля-ля, а я твой
ой-ой», – надрывался певец. Но девочке нравилось, и она отбивала такт
аккуратненькой босой ножкой.
– Медведевы тут живут?
– Кто?
– Антон.
– Какой Антон?
Босоножка повернула голову и крикнула в
коридор:
– Тетя Люда, Антона знаете?
Из-за какой-то двери донеслось еле внятное
бурчание. Девочка вздохнула:
– Идите к ней в комнату, вроде помнит
такого.
Я пошла по грязному коридору неожиданно
большой квартиры.
Комната, где обитала дама, обладавшая нужной
информацией, тоже оказалась большой, с двумя огромными окнами. Но они, несмотря
на удушающую жару, были плотно закрыты, даже форточки не распахнуты. В углу –
большая кровать с множеством подушек и одеял. Не сразу разглядела среди
постельных принадлежностей маленькую востроносенькую женщину с нездоровым
отечным лицом. Пахло в комнате ужасно, и я поняла, что больная парализована.
– Садитесь, – проговорила
женщина, – стул возьмите, не волнуйтесь, заразы нет, инсульт разбил, вот
восьмой год и лежу, гнию. Спасибо соседям, помогают, ухаживают, я им за это
комнату отписала. Умру – все хоромы их. А вы по какому вопросу?
– В этой квартире жил когда-то Антон
Медведев, вот ищу его следы.
– Из милиции? – неожиданно спросила
женщина.
– Нет, – решила я не пугать
ее, – из адвокатской конторы. Его отец умер и оставил ему квартиру, дачу,
машину и счет в банке. А исполнить завещание не можем, Медведева никак не
найдем. Вот запросили в паспортном столе место прописки, дали этот адрес!
– Леонид скончался, – протянула
больная, – с чего бы это вдруг Тоше богатство завещал?
– Почему нет, сын все-таки.
– Да он его никогда не видел, –
вздохнула женщина, – деньги, правда, каждый месяц до восемнадцати лет
присылал, честный оказался. Возьмите в буфете, на верхней полке, конверт, там
документы.
Я вытащила зеленую книжечку – «Свидетельство о
рождении». Медведев Антон Леонидович, мать – Цимпанелли Людмила Эрнестовна,
отец – Леонид Сергеевич Медведев.
– Вы его мама?
Людмила кривовато улыбнулась.
– Когда-то была ею. Во всяком случае,
рожая, думала, что произвела на свет сына, а оказалось, что чудовище. Да вы
гляньте, там в буфете альбомчик с фотографиями.
