Но я, не слушая ее, стала набирать телефон
Жени Поляковой. Подошедшая мать радостно сообщила, что дочка еще в больнице, но
уже пришла в себя, разговаривает.
И я отправилась в клинику Второго медицинского
института. Женечка лежала в отдельной палате. Ужасная желтизна ушла с ее лица.
Но выглядела девушка все равно отвратительно: глаза запали, щеки ввалились,
губы по цвету не отличались от наволочки на подушке.
Когда я осторожно приотворила дверь, студентка
устало подняла веки и тут же опустила их. Сев около Жени, я взяла ее за сухую
горячую руку и тихонько проговорила:
– Женечка, ты меня слышишь?
– Да, – прошелестела Полякова,
еле-еле ворочая языком.
– Кто тебя так, помнишь?
– Из милиции, – начала девушка и
замолчала.
– К тебе приходили оперативники, –
догадалась я.
Полякова слабо шевельнула головой, потом вдруг
широко раскрыла глаза и довольно быстро и внятно произнесла:
– Это Яна меня велела убить. За что?
– Соколова? – изумилась я. – Ты
ее видела? Женечка, постарайся рассказать мне все, чтобы я смогла тебе помочь.
Медленно, по капле выдавливая из себя
информацию, то и дело закрывая от слабости веки, студентка рассказала о
происшедшем. Картина вырисовывалась ужасная и непонятная.
Буквально через несколько минут после моего
ухода позвонила Яна и сообщила, что вернулась, но вновь должна уехать по делам,
и просила ее не разыскивать. Женечка спросила у подруги, знает ли она, что
случилось с Максимом. Соколова заявила, что не желает иметь дела с убийцей и
просит больше в ее присутствии не упоминать имени Полянского.
Потом сказала, что завтра увезет тетю на дачу,
а подруга Танечка будет за ней приглядывать.
– Погоди, – изумилась Женя, – у
вас же нет дачи.
– Знакомые пригласили, – пояснила
Яна.
Потом она велела Жене сходить в понедельник в
деканат и написать от ее имени заявление об академическом отпуске в связи с
состоянием здоровья. Ничего не понимавшая Полякова обещала выполнить эту
просьбу.
Уже почти собравшись на дачу, поздно вечером,
в районе восьми, Женя принялась искать конспект лекций, хотела подготовиться к
последнему экзамену. Перерыв весь письменный стол, она вспомнила, что дала
тетрадь по теоретической механике Яне. Начала звонить подруге, но у Соколовых
трубку не брали. Зная, что, усаживаясь к телевизору, Рада Ильинична всегда
отключает телефон, девушка решила поехать на «Щукинскую». Далеко, конечно, но
скоро экзамен, так что ехать необходимо.
В квартире у Соколовых долго не открывали.
Испугавшись, что с Радой Ильиничной что-то случилось, Полякова принялась
колотить в дверь изо всей силы, крича: «Тетя Рада, откройте, это я, Женя».
Наконец дверь тихонько приоткрылась, и
выглянула Яна. Женя изумилась. Подруга выглядела как-то странно.
– Что тебе? – весьма нелюбезно
проговорила Соколова, ногой быстро закрывая дверь в кухню.
– Конспект, – промямлила
Женя, – в понедельник сдавать, а ты взяла и уехала.
– Родителям сказала, что ко мне
поехала? – неожиданно грубо спросила Яна.
– Они на даче, – окончательно
расстроилась подруга.
– Придется съездить за конспектом на
другую квартиру, – процедила Соколова.
– Куда? – недоумевала Женя.
– Здесь близко, сейчас объясню, –
сообщила Яна и быстренько выпихнула подругу к лифту.
На улице студентка подошла к довольно грязной
вишневой «девятке». За рулем сидела худая черноволосая девушка, очень похожая
на цыганку.
– Это Ляля, – сообщила Яна, –
моя подруга, конспекты у нее, это совсем рядом.
Ничего не подозревавшая Женя влезла на заднее
сиденье, Яна устроилась подле нее, Ляля с ревом рванула с места. Потом на
голову Поляковой обрушился удар, и девушка потеряла сознание. Очнулась она,
когда Ляля и Яна волокли ее куда-то почти в полной темноте.
– Слышь, Антон, – сказала одна из
девушек, – в себя приходит, кончай ее, Медведев, да побыстрей.
Женечка хотела закричать, но горло сдавила
тугая веревка, и свет померк.
И вот теперь, чудом оставшись в живых, она
совершенно не понимает, за что Яна решила ее убить. Не понимала и я. Что это
еще за Ляля какая-то? И потом, неужели Женю душил наемный любовник Антон
Медведев? Может, парень по совместительству киллер? Куда подевалась сама Яна?
Чем больше пытаюсь разобраться в этом деле, тем сильней сгущается туман.
Ясно одно, надо немедленно позвонить и
предупредить Зайку, что Антон может оказаться опасным. Схватив мобильный, я не
услышала гудка. Ну надо же, чтобы это произошло именно сегодня! Дело в том, что
иногда забываю засунуть мобильник в зарядное устройство, и, естественно, он
отключается. Со всей мыслимой скоростью, проклиная себя за глупость и
легкомыслие, я понеслась в Ложкино.
Зайка преспокойненько играла с близнецами во
дворе, удобно устроившись на большом пледе. Плюхнувшись рядом, я рассказала ей
все.
– Значит, используешь меня в качестве
приманки, – вздохнула Ольга.
– Совсем ненадолго, – успокоила я
ее, – завтра поедем в город, а я прослежу за тобой. Ну и как-нибудь сумею
познакомиться с красавчиком.
– С чего взяла, что он завтра меня где-то
встретит? – поинтересовалась Зайка.
– Думаю, захочет поскорей выполнить
задание, чтобы деньги получить. С утра отправишься к себе в институт, сядешь в
библиотеке, и занимайся спокойно. Думаю, часам к двенадцати объявится. Ты,
главное, не показывай виду, что мы знакомы, остальное пусть тебя не волнует.
– Кешка узнает, ругаться будет, –
вздохнула Зайка.
– А мы ему не скажем, – усмехнулась
я.
Уговорив невестку помочь, пошла в дом. Раз
вернулась, воспользуюсь возможностью и попью холодненького.
В гостиной у выключенного телевизора тихо
сидела свекровь номер два. Нина Андреевна выглядела усталой и расстроенной.
– Почему сериал не смотрите? – бодро
осведомилась я.
Старуха вздохнула:
– Сегодня годовщина смерти мужа. В этот
день всегда настроение на нуле. Да еще на кладбище не поехала.
– Почему?
– Да как же из вашего Ложкина выехать? Ни
метро, ни автобуса, только на машине, если кто подвезет.
