– Нет, ищу Любовь Павловну Фоменко.
– Это наша мама, – хором заявили
девицы.
– Дайте с человеком поговорить, –
оборвала их Любовь Павловна. – Зачем я вам понадобилась?
– Забыла представиться, майор Васильева,
занимаюсь розыском пропавших людей.
Фоменко настороженно глянула на детей:
– Идите, идите.
Девчонки вышли за двери, но скорее всего
притаились за порогом, потому что из коридора донеслось сдавленное хихиканье.
– Четвертого июня вот эта девушка
отправилась в вашем вагоне из Москвы, не помните, где она сошла?
Любовь Павловна повертела в руках снимок.
– Помню. Еще очень странно показалось.
– Что?
– Пассажирка предъявила билет до
Фоминска, там и вылезла.
– Ну и что тут необычного?
– До Фоминска можно на электричке
добраться, зачем брать купейный билет, переплачивать? Электрички регулярно
ходят.
– Может, торопилась.
– Все возможно, конечно, только таких
пассажиров в нашем поезде раз-два и обчелся. Еще без багажа появилась, стояла
на платформе до последней минуты, пока ей чемодан не принесли. А сошла в
Фоминске. Я еще в окошко поглядела, когда тронулись: села на лавочку и пирожок
ест.
Часы показывали восемь, когда я наконец
въехала во двор. Но жара и не собиралась спадать. Раскаленное марево плыло над
городом, и даже в Ложкине дышалось с трудом.
На большой полянке перед гаражом прямо на
траве сидели Маня и… Бекас. Перед ними лежал абсолютно разобранный мотоцикл.
– Мусечка, – завопила Маня, –
Коля может из любого мотора ракету сделать, обещал, что мой мотик начнет двести
километров в час бегать.
Догадавшись, что Колей кличут Бекаса, я
осторожно осведомилась:
– А зачем тебе мотоцикл с такой
скоростью?
– Пригодится, – заявила Маня.
Бекас смущенно вздохнул:
– Сейчас соберем, как новый станет.
– Он еще у Аркашкиного «мерса» какую-то
штуку починил, вендикас, что ли.
– Бендикс, – поправил Бекас, –
это в стартере.
Я поглядела на его лицо, с которого
таинственным образом исчезла замкнутость, и спросила:
– Сколько вам лет, Коля?
– Восемнадцать, – ответил
парень, – но вы не думайте, что раз молодой, то ничего не умею. В моторах
разбираюсь, всегда механизмы любил. Часы могу починить, утюги, радио, телик.
– Гав, – подтвердил Снап.
Бекас моментально подобрался, но, увидав, что
пес со всех лап спешит к приехавшей Зайке, как-то сразу отмяк.
– Не отвлекайся, – скомандовала
Маня, – сейчас Кешка приедет, и ужинать отправимся.
Бекас покорно стал ковырять отверткой во
внутренностях несчастного мотоцикла.
Я пошла в дом. Ни на минуту, Коля, не
сомневаюсь в твоих способностях автослесаря. Вот только думаю, как много ты
успел всего за восемнадцать лет: и посидел уже, и к Круглому в шестерки попал,
и за мной скорее всего следишь.
Глава 13
Утро началось как всегда. Поняв, что старухи
все равно не дадут спать, спустилась к завтраку вовремя. Домашние зевали во
весь рот. Бабушки, наоборот, бодрые и полные сил. На столе дымилось блюдо с
неизменной овсянкой.
– Мулечка, – прошептала Маня, –
передай масленку, тостик намажу.
– Мария, – заявила Римма
Борисовна, – сколько раз тебе говорить, не шепчись, очень невоспитанно.
И она пододвинула к девочке коробочку
«Сканди».
– Терпеть не могу маргарин, –
взвилась Маша, – масла что, нет?
– Масло, – тут же отреагировала
Римма Борисовна, – страшно вредный продукт, сплошной холестерин. И удар по
печени. Маргарин куда лучше.
Манюня молча ковыряла ложкой скользкие холмы
каши. Зайка постаралась сменить тему:
– Всю ночь мы с Серафимой Ивановной почти
не спали: у Ваньки с Анькой зубы режутся.
Близнецы пока не доставляли нам особых забот.
Самостоятельно передвигаться не умеют и большую часть времени проводят в своей
комнате на втором этаже. Да и режим у них пока еще совсем младенческий – сон и
еда. На редкость тихие, беспроблемные дети. Поднимают шум, только если
оказываются в разных кроватках. Желают спать всегда рядом.
– Да, – философски заметила добрая
Римма Борисовна, – маленькие детки – маленькие бедки. Подросли детки,
подросли и бедки.
– Кстати, – вступила в разговор Нина
Андреевна, – у Банди что-то с желудком…
– Он опять покакал жидко, – докончила
радостно Маруся.
Я вздохнула. Может, вышить это изречение
крестиком и повесить в столовой, чтобы всегда маячило перед глазами?
После завтрака отправилась вместе с Ниной
Андреевной в сад. Старуха радостно принялась выщипывать с клумбы некстати
выросшие одуванчики. Возле нас кругами носились псы. Но сердце свекрови номер
два безраздельно принадлежало Банди. Пита постоянно гладили по толстым бокам и
поучали: «Бандюша, не грызи траву, животик заболит». Жаль портить бабке
настроение, но ничего не поделаешь.
– Нина Андреевна, это правда, что Макс не
работал в Польше, а сидел на зоне?
Одуванчики разом попадали на пол. Экс-свекровь
съежилась и села на скамеечку. Банди, почувствовав перемену ее настроения,
заскулил и принялся лизать покрытые старческой «гречкой» руки.
– Кто придумал такую глупость? –
попробовала начать врать Нина Андреевна, но я уже поняла, что Круглый сказал
правду.
Значит, у Макса это вторая посадка, и он
автоматически становится рецидивистом. А к такого рода подследственным и отношение
у органов МВД соответственное.
– Ну что за люди, – возмущалась Нина
Андреевна, – каких только гадостей не придумают! Макс – уголовник! Он
работал в Польше, преподавал русский язык!
Я вздохнула. Конечно, теоретически Полянский
мог стать учителем. Диплом Литературного института давал такую возможность. Но
практически? Неужели Нина Андреевна не понимает, что это очень легко проверить?
