– Вкусное пирожное?
– Не очень!
– А ты всегда ешь их вместе с упаковкой?
Я посмотрела повнимательней на выпечку и
обнаружила, что одновременно с эклером пытаюсь прожевать и обертку. Так вот
почему во рту вкус бумаги! Мило прихихикивая, я попыталась проглотить
несъедобный кусок. Полковник тоже приятно улыбался, но глаза его не предвещали
ничего хорошего.
Глава 7
Ровно в половине восьмого кто-то постучал в
спальню. Я села, тряся гудевшей головой. Вчера до часу читала обожаемую
Джоржетт Хейер, потом долго вертелась в кровати.
Дверь распахнулась, и в комнату влетела Маня.
– Все ждут тебя завтракать!
– Меня? Зачем это? До сих пор каждый
превосходно пил кофе, когда ему удобно.
– Иди, иди, – хихикнула
Маруся, – велено без тебя не подавать.
Недоумевая, я натянула халат и потащилась
вниз. За огромным круглым столом восседали домочадцы в полном составе. Нина
Андреевна укоризненно покачала головой:
– Пыталась узнать, когда вы завтракаете,
но Мария сообщила, что каждый ест в свое время. Ужасно! Трапезничать следует
вместе, это сплачивает. Давайте с сегодняшнего дня введем традицию – завтракаем
в полвосьмого, обедаем в два, ужинаем в семь. И, пожалуйста, Дашенька, надевай
платье, а то в халате как-то неудобно.
– Правильно, – поддакнула Римма
Борисовна, – только в нормальной одежде. Мы себе никогда не позволяли
появиться на людях распустехами.
Я поглядела на Нину Андреевну. Женщина
сверкала красивой укладкой и легким макияжем. Элегантная шелковая водолазка
скрывала морщинистую шею. Скажите, пожалуйста, всего одна ночь на новом месте,
а какая метаморфоза!
– Дети, – продолжала Нина Андреевна,
глядя, как я пытаюсь проснуться, – должны иметь перед глазами
положительные примеры. Мой сын, например, стал полноценным членом общества
только потому, что отец и я всегда учили его добру.
Ага, и поэтому он теперь сидит в Бутырке по
обвинению в убийстве.
– Очень приятно, – продолжала вещать
старуха, – что Мария оказалась благоразумной девочкой, сняла джинсы и
переоделась. Если она еще согласится не ездить на мотоцикле, будет просто
чудесно.
– Мусечка, – тихонько зашептала
дочь, – она долго у нас проживет, эта зануда эфиопская?
– Совершенно справедливо, – поддакнула
Римма Борисовна, – пока мы здесь, попробуем помочь Даше. Аркашенька, что
же ты не ешь геркулесовую кашу? Специально велели вашей кухарке сварить на
воде, страшно полезно для печени и желудка. Никаких проблем со стулом!
Кеша уставился на ненавистную кашу. Последний
раз сей гадкий продукт побывал у него во рту лет в пять! Зайка хихикнула. Сын
со вздохом опустил ложку в скользкую жижу и попробовал проглотить. Лицо парня
отразило невероятную муку. Мне стало жаль бедолагу.
– К сожалению, у Кеши аллергия на
овес, – сообщила я радостно.
Сын с благодарностью глянул на меня.
– Скажите, какая неприятность, –
всплеснула руками Римма Борисовна. – А у Машеньки?
– Тоже, – констатировала я, глядя,
как Маруська размазывает ложкой овсянку по тарелке, пытаясь создать видимость
ее поедания.
Избавившись от ненавистной каши, домашние
повеселели. Римма Борисовна и Нина Андреевна завели длительную дискуссию о
пользе ежедневной клизмы. В какой-то момент Полянская отвлеклась и сообщила:
– Кстати, что-то случилось с желудком у Банди.
Он плохо покакал, очень жидко.
Стараясь сохранить серьезность, я вылезла
из-за стола.
– Обед в два, – заявили в унисон
старухи.
– У меня занятие в академии, –
быстро нашлась Маруся.
– Не успею приехать, занят в
консультации, – развел руками Кеша.
– Очень сложный перевод на лето
задали, – вздохнула Зайка, – просижу весь день в библиотеке.
Гарпии уставились на меня. Все мало-мальски
приличные поводы уже разобрали, пришлось сказать правду:
– Поеду в Бутырку передавать Максу вещи.
Римма Борисовна ойкнула, молчавший все время
Гера с любопытством глянул на меня. Нина Андреевна покраснела, но удар
выдержала мастерски.
– Часы не забудь! – крикнула она мне
вслед.
Я выкатила «Вольво» и взглянула на циферблат –
начало девятого. Скорее всего Семен спит счастливым сном, поеду потихоньку к
его дому.
Воробьев жил на улице с приятным названием
Солнечная. В ранний час на улицах сновало не так много машин, и добралась я
быстро. Посидев десять минут в машине, решила наплевать на приличия и набрала
номер телефона Сени. Трубку сняли сразу.
– Алло, – произнес недовольный
хрипловатый голос.
– Сеня, доброе утро. Это Даша, бывшая
жена Максима.
– А, – без всякого энтузиазма
протянул мужик.
– Хочу с тобой поговорить, только лично,
с глазу на глаз.
– Подъезжай до двенадцати, позже не
смогу.
Я заперла автомобиль и пошла в подъезд.
Звонить в дверь пришлось минут десять. Наконец с той стороны послышался сонный
голос:
– Кто там?
– Даша.
Семен распахнул дверь. Махровый халат
подчеркивал огромное пузо, которым мужик обзавелся к сорока годам.
– Ты? – изумился он.
– Сам велел до двенадцати
приехать, – с идиотским видом заявила я.
– А я думал, Адка с дачи приехала, –
невпопад ответил Сеня.
Он провел меня в гостиную и, попросив
подождать, вышел, плотно притворив дверь. Потом в холле послышалось легкое
шуршание. На цыпочках я подошла к двери и, присев, заглянула в замочную
скважину. Сеня выпроваживал из квартиры девицу. Лица не видно, только длинные
черные волосы да стройная фигура. В руках уходящая держала большую красную
лакированную сумку. Ай да проказник! Аделаида – на дачу, а муженек –
развлекаться.
Послышался негромкий плеск воды, потом Семен
всунул в гостиную голову:
– Кофе хочешь?
– Давай, только на кухне.
В большой мойке из нержавейки стояла грязная
чашка, на ободке – след кроваво-красной помады. Проследив за моим взглядом,
Сеня сообщил:
– Приятель вчера заходил, посидели,
кофейку попили.
