Я кивнула. Тучный, одышливый мальчик, бывший
одноклассник Аркашки. Никогда не гулял с девочками и по большей части угрюмо
сторонился приятелей.
– Женился на бабе без ноги, старше себя
лет на десять, – продолжал Кеша, – все его обжалелись. Бедный
Димочка, за супругой-инвалидом ухаживает. А мужик прямо расцвел, счастлив
безмерно. Не нужны ему здоровые, и все тут.
Я задумчиво поглядела на первую страницу
журнала. «Присылайте свои фотографии по адресу: К-9, абонентский ящик 18», и
телефон для справок».
– А какой тут может быть криминал? Закон
запрещает печатать подобные фото?
Кешка пожал плечами.
– Под запретом порнография, эротика
разрешена. Но как провести грань? Почему дама, обнажившая грудь, эротична, а
демонстрирующая голый зад – это уже порнография? А про снимки убогих вообще ни
слова. Ты погляди, журнальчик называет свои публикации брачными объявлениями. А
уж в каком виде снялись «соискатели», никого не касается. Приличия соблюдены –
причинное место прикрыто.
Я повнимательней пригляделась, и правда,
сверху над каждой картинкой стоит рубрика «Ищу пару».
– Так где криминал?
– Он начинается тогда, когда торговцы
живым товаром уговаривают людей на ненужные операции. Предлагают ампутировать
руку или ногу за деньги, конечно, а потом продают богатым любителям экзотики.
– Неужели люди идут на такое? –
пришла я в ужас.
– Мать, – строго спросил Аркадий, –
ты знаешь, что в России средняя зарплата меньше пятидесяти долларов в месяц? А
в Молдавии и Белоруссии до двадцати не доходит? Некоторые на все ради заработка
готовы.
– Ура, – раздалось из
коридора, – Мишенька, любименький, дай я тебя поцелую!
– Твоя дочь, а моя сестра, очевидно,
опять получила пятерку за контрольную, – засмеялся Аркашка и быстро бросил
на журнал газету.
Он оказался прав. Влетевшая Манюня принялась с
восторгом рассказывать о своих успехах. За ее спиной маячил Миша.
Девочка перевела дух и накинулась на
математика.
– Ну, сделал Гале предложение?
– Маня! – возмущенно вскрикнули мы в
один голос с Аркадием.
– Даже не представляю, как начать, –
пробормотал профессор.
– Горе луковое, – завопила
Маня, – видел, Ефим приехал? Будешь тормозить, уведет Галку из-под носа,
большой мастер по женибельной части, мухомор вонючий!
– Маша! – опять в один голос
крикнули мы с Кешкой.
– Ну и что? – повернулась к нам
девочка. –Хотите сделать вид, будто вы в восторге от визита? Ольга вчера
сказала Аркадию, что Ефим мерзкий потаскун и… В общем, не стану повторять…
– Вот и не надо, – принялся
воспитывать сестрицу брат, – лучше промолчи, и потом откуда так хорошо
знаешь, что Зайка мне в нашей комнате говорит, когда мы находимся там с глазу
на глаз?
– А из моей ванной всю жизнь слышно, что
в вашей ванной делается, – бесхитростно призналась Маня и, увидав слегка
изменившееся лицо Кеши, быстренько добавила: – Но никогда не подслушиваю,
особенно когда вы вдвоем душ принимаете.
Аркадий, всегда бледный, словно вампир, вдруг
приобрел вид молодой редиски – лоб и подбородок белые, щеки ярко-розовые. Но
Машка, не обратив внимания на метаморфозу, уже неслась дальше:
– Мухомор гнилой, поганка подмосковная.
Вчера вечером ущипнул меня за попу.
– Так, – голосом, не предвещавшим
ничего хорошего, протянул Кеша, – а ты что?
– Как дам ему коленкой с размаху по
яйцам! – гордо ответила дочь и, сияя, пояснила: – Дениска научил. Прямо
так и сказал: начнет кто приставать, сразу ногой по яйцам!
– Маня! – снова возмутилась я,
мысленно благодаря сына моей лучшей подруги за науку. – Так вести себя
просто неприлично.
– Не слушай маму, – велел
Кеша, – очень даже прилично, когда тебя за задницу хватают. И что он
сказал?
Маруся разинула было рот, но вовремя осеклась
и сообщила:
– Лучше промолчу.
– А ты что ответила?
Машка хихикнула:
– Пожалуй, лучше снова промолчу.
Кеша тяжело вздохнул.
– Вот и молодец, больше помалкивай да
наглецам спуску не давай, сразу промеж ног лупи.
– Обязательно, не волнуйся, не
дура, – успокоила его сестра.
Глава 20
На следующий день в районе полудня я подкатила
к дому на улице Черняховского. Во дворе царило необычайное оживление. Группки
жильцов взволнованно переговаривались между собой. Я увидела уже знакомую
лифтершу и поинтересовалась:
– Нина приехала?
– С утра по делам отправилась, –
отмахнулась бабка, – тут такие дела творятся!
– Что-то произошло?
– Юрку убили, дворника нашего! И кому
помешал? Тихий такой, услужливый. Когда напьется, спит без задних ног, не
дерется, не матерится. Вон, вон, гляди, жена приехала, в морг возили
опознавать.
Возле стареньких «Жигулей» сгорбилась полная,
преждевременно состарившаяся баба. Из ее необъятной груди вырывались судорожные
всхлипывания. Увидав притихших людей, баба ухватилась за голову и взвыла:
– Юронька, муженек любимый, на кого
бросил!
Несколько старух кинулось к вдове.
– Вот горе, вот горе, – словно
заведенная твердила лифтерша, – и зачем он в эту больницу поехал!
– В какую больницу? – навострила я
уши.
– Так Юрку нашли за городом, аккурат у
оградки 662-й клиники, – пояснила старушка, – говорят, еще вчера
убили, утром, то-то его весь день видно не было. Ну чего его туда поволокло?
Далеко, в области.
Не слушая словоохотливую бабулю, я побрела к
машине. Значит, Нина где-то гоняет, а дворника убили. В прошлый раз он говорил,
что встретил девушку в аэропорту Шереметьево. Вроде провожала инвалида, Юра
даже припомнил, как Нина без конца повторяла незнакомое слово: «бен», «бен»,
«бен». Сдается, звучало слегка по-другому – «bien», «bien», «bien». Это
по-французски, а по-нашему просто – «хорошо» или «ладно».
