Верещагина вскочила и, пробормотав что-то
невразумительное, вылетела из столовой. Миша отложил вилку и поглядел ей вслед.
– Ну же, – поторопила Маня, –
беги, догоняй и быстренько признавайся в любви.
– Но я ее совсем не люблю, –
принялся отбиваться мужчина, – не испытываю страсти…
– Фу, – фыркнула Маня, – а
раньше испытывали?..
Машка никак не могла решить – обращаться к
Мише на «ты», как к ровеснику, или признать его взрослым.
Я замерла, сейчас Мишка отчихвостит наглую
девицу, но гость весьма мирно ответил:
– В молодости когда-то увлекся одной
красавицей, однако она предпочла другого… Потом работа захватила, честно
говоря, для меня главное – исследования…
– Так вы чудесная пара, – не утихала
«сваха», – Гале тоже ничего не нужно, кроме математики. И она настоящая
красавица, только полновата чуть-чуть, ну да ничего, сядет на диету, похудеет…
– Не заметил как-то толщины, –
пробормотал Миша, – просто редкий математический талант для женщины,
впрочем, не у всякого мужчины подобный дар. Представляете, предложила в случае
переменной функции…
– Так чего вы ждете? – вскрикнула
Маня. – Хотите до смерти в одиночестве прожить, а тут родственная душа…
– Действительно, – проворчал
профессор, – следует признать резонность замечаний.
Он встал и вышел в коридор.
– Ха, – подскочила Маня, – дело
сделано. Главное теперь проследить, чтобы до загса дошли, но тут уж я доведу их
за руку. Вот ведь недотепа!
– По-моему, ты слишком торопишь
события, – робко заметила я, пораженная пылом, с которым Манюня занималась
сватовством.
– Они же мямли, – вздохнула
дочь, – целый день сидят рядом – и ничего. Хоть бы поцеловались. Ну ладно,
я заставлю, только боюсь, свадьбу придется нам устраивать. Интересно, как
лучше: в ресторане или дома? И потом, вот еще проблема: венчаться им в церкви
или нет?
– Не знаю, детка, если Миша с Галей
надумают пожениться, этот вопрос решать им.
Маня с жалостью взглянула на меня.
– Мусек, данные личности сами не способны
ничего решить, кроме уравнений. Пусть скажут спасибо, что у них есть я.
На этой фразе, ухватив четвертый пирожок,
Манюня вылетела в коридор. Я молча пила остывший чай. Девочка явно настроилась
решить судьбу Миши.
Глава 17
Нижняя Масловка – улица с неприветливыми
серыми и желтыми кирпичными домами постройки примерно пятидесятых годов,
заканчивалась тупиком и трамвайным кругом. За спутанными рельсами, слева от
бензоколонки и автосервиса высилось странноватое здание с облупившейся
штукатуркой.
У входа пустовал стул. Общежитие не охранял
никто, а во дворе несколько вьетнамцев, весело чирикая, загружали в «Газель»
огромные клетчатые сумки, набитые товаром. В воздухе плыл смрад. Я принюхалась.
Ну надо же, ничего не меняется, эти тоже жарят селедку.
В бытность студенткой частенько бегала к
подружкам в общежитие. Все там было хорошо, кроме вьетнамцев, постоянно
толкавшихся со сковородками на кухне. Ну как можно поедать горячие иваси?
Двери комнат первого этажа стояли открытыми. Я
заглянула в одну из них. Маленькое помещение битком набито детьми. Лишь только
ребятки увидели меня, гвалт стих. Тоненькая, похожая на вязальную спицу женщина
улыбнулась и прощебетала:
– Кроссовки хочешь? Не хочешь? Костюм
«Adidas» берешь? Гляди носки. – И она принялась потрошить огромную
сумку. – Помада нужна? Нет? Бери, дешево отдам.
– Нину Самохвалову знаешь? –
прервала я коробейницу.
Та покачала головой.
– Первый этаж – Вьетнам, второй этаж –
Вьетнам, третий – русский, ходи туда.
Я полезла по грязной лестнице вверх. Вновь
узкий коридор, но стоит тишина, и комнаты закрыты. Долго не раздумывая, постучала
в первую. Высунулась девчонка и довольно сердито ответила:
– Вьетнамский рынок внизу.
– Ищу Нину Самохвалову.
Студентка помягчела.
– Просто надоело, целыми днями покупатели
ходят, дети орут, вонища стоит, а нам, между прочим, учиться надо. Представляете,
какой жук наш ректор: сдал часть общежития. Кто побогаче, давно по квартирам
разбрелись, кстати, Нинка тоже.
– Не знаете, где она?
Девушка ткнула пальцем в самый конец коридора.
– Идите в двадцать вторую, там Ира живет.
У нее точно адресок есть.
Словоохотливая Ирочка тут же сообщила нужное и
добавила:
– Пойдете к ней, напомните, что бизнес
бизнесом, а учиться все равно надо. Нина не сдала три контрольные, могут к
сессии не допустить, хотя небось откупится. Нинок у нас – богатенький Буратино,
не то что мы, бедолаги.
– Где же работает Самохвалова?
Ирочка заинтересованно спросила:
– Сигарет не найдется? С утра не
выходила.
Я протянула пачку «Голуаз», и меня впустили в
комнату.
В квадратном помещении три кровати, тумбочки,
шкаф и письменный стол. На подоконнике пристроился электрический чайник и в
беспорядке стоят банки с кофе, какао и чаем.
Ирочка затянулась и сообщила:
– Нинка – пройда, а вам она зачем?
– Книгу взяла в библиотеке и не отдает.
Ира рассмеялась.
– Небось потеряла, да не стесняйтесь,
требуйте денег, у нее баксов немерено. Здорово устроилась, бешеные бабки
загребает.
– Где же трудится?
– В турагентстве. Ее Верка пристроила.
– Кто?
Желание посплетничать об удачливой товарке
просто раздирало простодушную Ирочку, и девушка спросила:
– Вы не торопитесь?
– Ничуть.
– Давайте кофе выпьем, а то с утра
реферат пишу, даже вниз не спускалась. Я ведь не Самохвалова, никто зачет
автоматом не поставит.
– А ей ставят?
Девчонка дернула плечиком.
– Еще как, по первому требованию.
– Почему?
Ирина аккуратно насыпала коричневые гранулы в
пластиковые чашечки и пробормотала:
– Да уж есть за что.
– Небось все отлично знает, –
подначила я ее.
