— А где были Целин и Джо?
— У них обеих тоже есть алиби. Короче говоря, братец,
плакали твои рисуночки!
Полицейские все еще сновали по усадьбе. Журналисты
выведывали у прислуги пикантные подробности жизни маркиза: больше всего их
интересовали его отношения с дамами, гостящими у него по несколько месяцев.
Вынужденная находиться в заточении в Лавровом коттедже,
Карен утешалась встречами с Тони и Ирвином. Но даже их ласки не могли успокоить
ее расшатавшиеся нервы. Чудовищное обвинение в краже рисунков основательно
потрясло ее. Расследование должно было, разумеется, в скором времени
завершиться. И хотя официального обвинения инспектор ей не предъявил, Карен
оставалась главной подозреваемой. С такой репутацией можно было забыть о
карьере и высокооплачиваемой работе.
Появление на пороге ее домика Синклера стало для Карен еще
одним потрясением. Одетый в желтый двубортный пиджак из тонкой шерсти, бежевую
сорочку с узким галстуком, песочные брюки с ремнем от Армани и в солнцезащитных
очках от Кэлвина Клайна, брат маркиза держался непринужденно и самоуверенно.
— Я слышал, у тебя неприятности, крошка, — сказал
он. — Сочувствую, я могу тебе как-то помочь?
— Спасибо, вряд ли, — ответила Карен, пропуская
его в дом.
— Тебе не наскучило сидеть в заточении? Могу я
пригласить тебя поужинать со мной?
Карен усмехнулась: даже в такой печальной ситуации Синклер
не утратил чувства юмора. На пропавшие рисунки ей было наплевать, сейчас ее
заботила только ее репутация. Продолжать тосковать у нее не было сил, поэтому
она приняла приглашение Синклера и поехала с ним в шикарный ресторан в предместье
Порткомба. Пила она мало, вызвавшись сесть за руль после ужина. По дороге домой
Синклер спросил, выставив указательный палец:
— Это ты украла рисунки?
— Нет, конечно! — ответила Карен.
— Я знаю. А Мэллори круглый идиот. Он не должен был
обвинять тебя в том, чего ты не делала. Вот я лично в этом уверен.
— Почему ты в этом уверен? — Карен снизила
скорость, чтобы не врезаться в темноте в оленя, и навострила уши: судя по
голосу, Синклер явно что-то подозревал.
— Это долгая история! Если хочешь ее услышать, тебе
придется заехать ко мне и остаться у меня на ночь.
Карен молча кивнула: в голове ее уже созрел план.
Спальня Синклера в заброшенном флигеле производила все то же
жутковатое впечатление, но на этот раз Карен полностью контролировала свои
эмоции.
Синклер снял пиджак, накинул его на спинку троноподобного
стула и спросил:
— Хочешь выпить?
— Нет, благодарю. Я рассчитываю на удовольствие иного
сорта, — ответила Карен и обняла его за талию. Пульс ее участился, соски
набухли. Ее всегда волновали отчаянные парни.
Синклер обнял ее, и она расстегнула молнию у него на брюках.
Увесистый пенис уперся ей в пупок. Она сжала его в руке и стала мастурбировать
Синклер заревел и полез к ней под юбку. К ее удивлению, он просунул палец не во
влагалище, а в задний проход. Карен застонала.
— Мы с тобой превосходная пара, — прошептал он ей
на ухо. — Ты ведь не любишь Мэллори, не так ли?
Она подняла ногу и обвила ею его ногу, прижавшись другой
ногой к его бедру и пытаясь сесть на пенис. Синклер сжал ее груди и стал
теребить соски, доводя ее до умопомрачения.
— Ты хочешь отомстить ему за оскорбления? —
спросил он. — Тебе нравится властвовать над мужчинами? Я помню, как горели
у тебя глазки, когда мы были у мадам Ракель. — Он подхватил ее под ягодицы
и отнес на кровать.
Соки текли из нее ручьями, но она не утратила ясность ума.
Куда клонит Синклер? Что он замышляет? Она решила перейти в атаку и спросила:
— Не хочешь поменяться ролями? В прошлый раз ты
привязывал меня, сегодня я стану госпожой! Ну, что скажешь?
В глазах Синклера вспыхнули радостные огоньки.
— Согласен! Но с условием, что ты разденешь меня.
— С удовольствием!
Не прошло и минуты, как он оказался раздетым и распятым на
черной шелковой простыне. Его руки и ноги были прочно привязаны шелковыми
шнурами к стойкам кровати. Окинув его удовлетворенным взглядом, Карен злорадно
ухмыльнулась. Синклер был смешон и жалок. Он покрылся липким вонючим потом, его
стоячий фаллос подрагивал от страха, яички испуганно поджались. Теперь можно
было приступать к намеченному ритуалу.
Карен переставила два зеркала так, чтобы лучше видеть и
себя, и Синклера, лежащего в нелепой позе, и чувствовала себя повелительницей
мужчин, роковой женщиной. Широко расставив ноги, она поиграла сосками,
поковырялась пальцем во влагалище и намазала секретом Синклеру губы.
Он жадно втянул ее аромат и облизнулся.
Карен села ему на грудь, потерлась о нее промежностью и
подставила ее к его рту. Он приподнял голову и стал лизать клитор и срамные
губы. Сладострастно вздохнув, она плотнее прижалась промежностью к его лицу и
начала тереться ею о его нос и подбородок. Поглядывая в зеркало, она и видя,
как отчаянно трепыхается в воздухе его безутешный фаллос, побагровевший от
неудовлетворенности, как синеет и разбухает мошонка, переполненная семенем. Она
представила, как мучается Синклер, и расплылась в самодовольной усмешке. Как он
мечтает погрузить в ее недра свой отбойный молоток! Как ему хочется облегчить
мошонку! Карен помассировала член, но в последний момент убрала руку, не дав
ему кончить.
Между тем самообладание покидало ее, уступая место
вожделению. Она решила проверить, хватит ли ей воли прервать совокупление в
нужный миг, и медленно села на пенис. Многоопытный Синклер сделал несколько
резких телодвижений, но Карен приподнялась, не позволяя ему глубоко проникнуть
в ее пещеру удовольствия.
Это привело Синклера в ярость.
Взгляд Карен скользнул по игрушкам для взрослых, разложенным
на столике в изголовье кровати: здесь к услугам любителей острых ощущений были
разнообразные шарики, колечки-насадки, пластмассовые влагалища, резиновые члены
и вибраторы. Выбор Карен пал на самый большой из них, черного цвета: он
произвел на нее хорошее впечатление своими размерами, его было приятно взять в
руку и покачать на ладони. Щелкнув выключателем, Карен привела фаллос в
действие, и он деловито зажужжал. Она принялась тереть им клитор, томно
изгибаясь и сладострастно повизгивая.
Синклер захрипел от злости и отчаяния.
Вдохновленная этим, Карен встала и, пересев в кресло, раздвинула
ноги, вставила вибратор во влагалище, закурила сигарету и начала листать
порнографический журнальчик. Из жалости к Синклеру она вытянула ногу и слегка
потерла ступней пенис и мошонку.
Бедняга Синклер завертелся, пытаясь прижаться своим
истерзанным аппаратом к ее ступне, упереться головкой в ее пальцы. Карен с
живым интересом наблюдала за его тщетными потугами, прикидывая, удастся ли ему
наконец исторгнуть сперму себе на живот. После этого можно было бы вставить
вибратор ему в анус и оживить предстательную железу. А вдруг эрекция так и не
возникнет у него во второй раз? Не лучше ли ей сразу сесть на его член и
слиться с ним в оргазме?
