— С чего ты это решил? — хмурясь от ветра, бьющего
в лицо, спросила Карен — они ехали в машине с опущенным верхом.
Тони ухмыльнулся и пожал плечами:
— Так говорит мой внутренний голос!
— Он может ошибиться, — ответила Карен и,
отвернувшись, уставилась на дорогу. Оба молчали на протяжении всего оставшегося
пути.
Припарковав машину за домом, они направились к овальному
бассейну, манящему своей голубой прохладой. Раздевшись догола, они плюхнулись в
воду и стали лениво плавать. Вскоре Карен утомилась и, перевернувшись на спину,
положила голову на бортик.
— Я вас искал, — услышала она голос
Мэллори, — Куда вы запропастились?
— У нас обеденный перерыв, — ответил за нее Тони,
сидевший на ступеньках лестницы. Капли на его голове и бороде сверкали и
переливались на солнце.
— Мне только что сообщили по телефону, что Ирвин Дуайер
уже прилетел в Лондон и остановился в отеле «Дорчестер», — продолжал
Мэллори. — Завтра он приедет в усадьбу.
Солнцезащитные очки скрывали глаза маркиза, но его голос
выдавал озабоченность и взволнованность. Он был одет в белую тенниску и белые
джинсы от Армани, настолько плотно облегающие ноги, что было видно, что трусов
на нем нет. Отчетливо вырисовывались контуры пениса. На запястье сверкали
золотые часы «Сейко».
— Для беспокойства нет никаких причин, маркиз! — успокоил
его Тони, вставая со ступенек.
— Вы подготовили распечатку?
— Не волнуйтесь, ваша светлость, к приезду американца
все будет в ажуре! — сказал Тони, надевая брюки.
Карен стеснялась выйти голой из бассейна при маркизе.
Он понимал это и специально не уходил. Карен попыталась
внушить себе, что ничего особенного в этой ситуации нет, все естественно, к
тому же Мэллори уже видел ее обнаженной. Она встряхнула головой и, подплыв к
лесенке, смело поднялась по ней и стала одеваться, не глядя на Мэллори. Трусы и
блузка прилипли к влажной коже. Ей казалось, что маркиз пожирает ее похотливым
взглядом, но, обернувшись, она обнаружила, к своему глубочайшему разочарованию,
что он отвернулся и разговаривает с Тони. Значит, он ждал, пока она вылезет из
воды, вовсе не потому, что хотел полюбоваться ее фигурой, а просто поторапливая
ее. Его волнует только библиотека, он суетится из-за американца! Карен
разозлилась и принялась яростно тереть волосы полотенцем.
— Вы не могли бы встретить его завтра утром на
станции? — услышала она разговор у себя за спиной. Маркиз явно нервничал.
— Не беспокойтесь, сэр. Все будет в лучшем виде, —
отвечал Тони. — Я вас не подведу.
— Надеюсь, — мрачно ответил Мэллори. — Дело
очень ответственное.
Пряча лицо под гривой волос, Карен боролась с соблазном
взглянуть в его сторону. Маркиз удалился в дом. Тони подошел к ней и, приподняв
ей пальцем подбородок, спросил, пытливо глядя в глаза:
— Ну, ты готова совершить трудовой подвиг, малышка?
Покажем маркизу, на что мы способны? Карен помрачнела и ничего не ответила.
Глава 9
— Я хочу извиниться перед вами, мисс Хейуорд! Карен
остолбенела, отказываясь верить ушам. Уж не почудилось ли ей это? Не
переутомилась ли она?
— Простите, сэр, как прикажете вас понимать? —
изумленно спросила она у маркиза, вошедшего в библиотеку в конце напряженного
рабочего дня, когда Карен уже собралась запереть зал до утра.
— Я был груб с вами, прошу вас не сердиться на меня! Вы
согласны начать все сначала?
Это было невероятно! Надменный и самодовольный маркиз извинялся
перед женщиной!
Не зная, что ему ответить, Карен подхватила сумочку се
стола, взяла ключ и вышла в коридор Там было тихо. Слуги покинули это крыло
здания и разошлись по своим комнатам. Синклер утром укатил в Лондон н? своем
спортивном кабриолете вместе с Целин и Джо: у него были там какие-то дела, Джо
собиралась пройтись по магазинам, а певица — встретиться с репетитором и
поработать с ним над партией Кармен, которую ей предстояло исполнить в октябре
в Венском оперном театре. Армина тоже куда-то запропастилась, скорее всего она
развлекалась на конюшне с Тейтом. Молчание затягивалось, и Карен вынуждена была
ответить.
— Вам не нужно извиняться, сэр! — возразила
она. — Я выполняю здесь работу, и не более того — Вы сказали, что полюбили
эту усадьбу, и я разволновался в связи с этим, мисс Хейуорд, — признался
маркиз, закрывая ей своим телом путь к отступлению. — Мне показалось, что
вы говорите искренне. Я не ошибся?
Стройный, мускулистый, непринужденный, он притягивал к себе
Карен, особенно определенными частями своего тела. Она затрепетала, охваченная
вожделением, и прошептала:
— Нет, так оно и есть. Трусики у нее увлажнились.
— Вот видите, а я не был с вами чуток и отзывчив во
время нашей встречи в кабинете Поэтому предлагаю вам свою дружбу — Маркиз
улыбнулся и протянул ей руку. — Ну, что же вы молчите?
Что могла она ему ответить? Что могла бы ответить на ее
месте любая женщина, не утратившая способность чувствовать? От прикосновения
его ладони Карен ударило током. Рука у маркиза была сильная, натренированная во
время верховых прогулок, соколиной охоты и музицирования, не говоря уже об
утехах с Арминой и Целин. Карен покраснела, вспомнив, как сжимали его пальцы их
ягодицы и груди. Стенки ее влагалища сжались, соски отвердели, клитор высунулся
из половых губ. Но она вымучила улыбку, и выдержала его рукопожатие и
проницательный взгляд.
— Меня поразила история этой усадьбы! А библиотека
просто потрясла. Мы с Тони сделали все, что в наших силах, чтобы вам не стыдно
было показать ее мистеру Дуайеру, — выпалила она.
— Тони обещал встретить его на станции. Полагаю, он
приедет туда на «роллс-ройсе». Американцы обожают этот автомобиль,
символизирующий блеск английской аристократии. Ирвин и сам не прочь купить себе
дворянский титул. — Мэллори насмешливо улыбнулся.
Карен отметила, что его юмор мягче, чем злой сарказм
Синклера. Очевидно, они по-разному воспринимали окружающий мир. С Мэллори легче
было найти общий язык и поддерживать беседу, Синклер же подавлял собеседника
своей индивидуальностью.
— А титулы тоже продаются? — спросила она, желая
как-то поддержать разговор. Ей стоило, однако, больших усилий, чтобы сдержаться
и не запустить руку маркизу под сорочку, не пощупать его волосатую грудь.
— Насколько мне известно, такое случается, —
ответил он. — К сожалению, старинные дворянские семьи вынуждены продавать
иностранцам и свои земли, и титулы: в наше время становится все труднее
содержать в порядке родовые поместья. — Голос маркиза сел, он явно
расстроился.
Карен хотелось прижать его голову к своей груди, расцеловать
его, приласкать и утешить, как ребенка. Но внутренний голос насмешливо
прошептал ей, что она лицемерит, что на самом деле ею движет банальная похоть,
желание впихнуть свои пышные груди ему в рот, заставить сосать ее соски и
грызть их своими белыми зубами. Карен зарделась, представив, как она будет
стонать и визжать, когда дело дойдет до клитора, как раскроется ее волшебный
цветок и впустит его шмеля. Глаза ее подернулись поволокой, по бедрам потек
сок. Воображение рисовало ей фаллос Мэллори, длинный и толстый, такой, каким он
был, когда исчезал во рту Армины. Карен пошатнулась. Маркиз поддержал ее под
локоть и озабоченно спросил:
