— А как же американец? Вы расскажете ему об этом
шедевре?
— Нет! Я не намерен его продавать.
«Значит, отныне у нас с маркизом есть общая тайна!» —
подумала Карен, готовая плакать и смеяться от радости. Она приблизилась к
Мэллори вплотную, и он касался ее плечом. Карен видела, как оттопырились у него
брюки, сквозь ткань отчетливо вырисовывались контуры
длинного и толстого члена. По бедрам Карен струился секрет, томление в сосках и
клиторе становилось невыносимым. Но маркиз даже не пытался прикоснуться к ней и
приласкать.
Внезапно он помрачнел и, подойдя к двери, сказал, не
оборачиваясь:
— Мисс Хейуорд! Я прошу вас привести рисунки и каталог
в порядок к приезду мистера Дуайера. Уверен, что вы меня не подведете. До
свидания!
С этими словами он покинул кабинет, а Карен села на стол,
отказываясь верить, что осталась одна, потрясенная и измученная их встречей.
Вожделение не покидало ее и требовало удовлетворения. Не в силах сопротивляться
похоти, Карен пересела в кресло и, положив ноги на подлокотники, самозабвенно
предалась рукоблудию. Ее пальцы поглаживали бедра и живот, теребили волосики на
лобке, проникали в щель между срамными губами.
Клитор разбух и подрагивал. Смочив палец в своей любовной
пещере, Карен стала поглаживать его. Левой рукой она сжимала ноющие груди,
оттягивала соски, подергивала их, щипала и подразнивала. Вскоре ее усилия
увенчались умопомрачительным оргазмом. Блаженно улыбаясь, она закрыла глаза.
Уединившись в потайной каморке, маркиз с серьезным лицом
наблюдал в зеркало эту занимательную сцену. В глазах его застыла печаль,
челюсти были сжаты. Стиснув в кулаке грандиозный фаллос, на лиловой головке
которого выступила прозрачная, как слеза, капля, он сосредоточенно онанировал,
скрипя зубами.
Подобно безутешной Карен, маркиз не совладал с эмоциями и
вскоре выплеснул сперму на пол. Ему в голову, однако, закралось сомнение: не
разумнее ли дать выход вожделению естественным путем и овладеть Карен на столе?
Ведь именно ради этого он и пригласил ее в библиотеку!
Но внутренний голос ответил, что он поступил мудро. Зачем
искушать судьбу? Зачем опять влюбляться и страдать? Куда спокойнее наблюдать за
объектом своей страсти и мастурбировать, представив, что член сжимает ее нежная
рука. И тогда ему не придется мучиться от разочарования, как мучился он, узнав
о предательстве Каролины.
Глава 8
— Ну и что ты о ней думаешь?
Синклер вздрогнул, услышав голос Армины, и окинул взглядом
ее соблазнительную фигурку в простеньком ситцевом платье без рукавов и с
открытой спиной. Он знал, что обновка куплена в одном из престижных салонов, и
отдал должное безупречному вкусу грациозной кокотки, белокурые волнистые волосы
которой делали ее похожей на сильфиду.
Зная слабость Армины к экстравагантным нарядам, Синклер
заручился ее расположением, оплатив вечернее платье, в котором она щеголяла на
вечеринке. Армина не скрывала, что готова оказать услугу любому, кто ей щедро
заплатит, и Синклер не преминул воспользоваться этим. Их роднила и любовь к
необычным сексуальным забавам. Всякий раз, когда Синклер ласкал взглядом ее
торчащие груди и стройную талию, он испытывал эрекцию и легкий озноб.
— Выпьешь чашечку кофе, крошка? — спросил он,
прикидывая, что привело ее в оранжерею.
Армина уселась в кресло и усмехнулась, заметив, как
взбугрилась его ширинка.
— С удовольствием, милый! — ответила она, глядя на
него васильковыми глазами. — Я только что проснулась. Ну и жаркая же
выдалась ночка! Я повеселилась на славу. А ты? Удалось тебе соблазнить нашу
милую выпускницу Оксфорда?
— Разумеется! — промурлыкал Синклер. —
Расскажи мне, как все это было! — оживилась неугомонная нимфоманка. Щечки
ее порозовели, глазки забегали.
Синклер стал хлопотать с кофейным сервизом, стоящим на
круглом столике. В оранжерее было жарко, пахло экзотическими цветами. Синклер и
Армина давно знали друг друга, но предпочитали не раскрывать карты, поскольку
каждый из них преследовал свои интересы. Однако порой они обменивались
информацией, если это было выгодно им обоим.
Синклер поставил на стол перед Арминой чашку кофе, сахарницу
и сливочник.
— Угощайся!
— Благодарю, — ответила она с улыбкой. Он щелкнул
золотой зажигалкой и закурил сигарету. Язычок пламени отразился в его черных
зрачках. Армина закинула ногу на ногу, втянула чувственными ноздрями ароматный
дымок и пошевелила пальцами, ногти которых были покрыты золотистым лаком в тон
босоножкам. Синклер улыбнулся, почувствовав аромат ее дорогих духов» Он
пробудил в нем желание повалить Армину на пол, покрытый испанской керамической
плиткой, достать напрягшийся пенис и поиметь эту изящную блондинку во все отверстия.
Рот его наполнился слюной при мысли, что не плохо бы и облизать ее нежные
половые губы и пососать клитор, подергать ее соски.
Угадав его мысли, Армина заерзала в кресле. Глаза ее стали
фиолетовыми от страсти. Она вытянула ноги и, раздвинув их, запустила руку в
промежность, выразительно глядя на Синклера из-под полуопущенных век и
облизывая языком губы. Под внешностью невинной выпускницы средней школы
скрывалась натура женщины-вампира, способной высосать из своей жертвы все до
капли, опустошить ее физически, морально и материально.
— Я хочу обладать тобой, Армина! — хрипло произнес
Синклер, дрожа от вожделения. Стул под ним предательски заскрипел.
— Сначала расскажи, как все было у вас с Карен, —
капризно заявила она, теребя соски через ткань платья.
— Это нельзя передать словами! — прорычал Синклер,
откидываясь на спинку стула и раздвигая ноги в надежде, что вид его удавчика,
который вытянулся в брючине до колена, лишит ее самообладания. — Я
привязал ее руки и ноги к стойкам кровати и вытворял с ней такое, что она едва
не умерла в экстазе. Видела бы ты, как она извивалась и дергалась, когда
кончала! А какие сладострастные стоны, охи, ахи и крики она издавала! Ей снова
и снова хотелось погружаться в нирвану, она умоляла меня не прекращать своих
ласк.
От этих слов и от вида его фаллоса Армина пришла в
неистовство. Ей не сиделось спокойно, промежность ее стала горячей и мокрой,
грудь ее учащенно вздымалась. Задрав ногу, она поставила ее на стол, а другую
перекинула через подлокотник. Юбка задралась, и взору Синклера предстала ее
сокровищница удовольствия, гладкая, розовая и блестящая. Срамные губы
раскрылись, готовые впустить доверчивого гостя, не подозревающего, что стенки
влагалища сожмутся и выпустят его, лишь сделав похожим на выжатый лимон.
Синклер встал на четвереньки и молча уставился на этот
заманчивый цветок. Вид женских прелестей приводил его в трепет. От созерцания
торчащего, блестящего, дразнящего клитора у него перехватило дух. Затаив
дыхание, он любовался этой жемчужиной, глотая слюну и раздувая ноздри. Наконец
он дунул на нее, и Армина поежилась, тихо охнув. Ободренный первым успехом,
Синклер дотронулся до трепетного бугорка пальцем. Армина завизжала и выпятила
лобок.
