— Это и есть твоя спальня? — спросила она.
— Да. Тебе нравится? — Синклер, прищурившись,
дотронулся пальцем до ее соска. — Кровать когда-то принадлежала первому
маркизу. Говорят, на ней спала сама королева Елизавета. Но разве можно верить
слухам?
Богато украшенная резьбой и позолотой, кровать имела весьма
живописный вид. Над ней был натянут бархатный полог, основания стоек по углам
украшали алебастровые плюмажи из страусовых перьев. Позолота местами облезла.
— Это чудовищный интерьер! Ничего ужаснее я не видела!
Какая-то голливудская декорация страны кошмаров! — воскликнула Карен,
проникаясь благоговейным трепетом в окружении идолов и все сильнее возбуждаясь.
Ее соски окаменели, влагалище онемело, во рту пересохло, в промежности взмокло.
Она сжала руку Синклера, лежащую на ее груди, и затрепетала, представив, какие
баталии разворачивались в былые времена на этом громадном ложе любви, сколько
пота, крови и спермы здесь пролито, какие страсти кипели.
— Ты это серьезно? — Синклер расплылся в улыбке и
подвел ее к кровати. — Я чувствую себя на ней монархом! Более того,
половым гигантом, способным осеменить сотни наложниц.
— Возможно, тебе удастся удовлетвориться и
одной, — чуть слышно произнесла Карен, едва держась на ногах, вдруг
ставших ватными. Она взглянула на его темные курчавые волосы, стройную фигуру и
живо представила его голым, с огромным торчащим фаллосом, жаждущим встречи с ее
лоном. Станет ли он лобзать ее срамные губы и сосать ее трепетный клитор?
Сможет ли удовлетворить ее? Обладает ли он той же потенцией, что и его
легендарный брат?
Карен где-то читала, что сексуальные способности, как и
размеры половых органов, передаются из поколения в поколение, подобно форме
носа и цвету волос.
— Вряд ли меня удовлетворит одна женщина, — сказал
Синклер, изменившись в лице. — Впрочем, всякое случается… — Он отступил на
несколько шагов и, смерив Карен холодным подозрительным взглядом, спросил:
— Признайся, ты спишь с Мэллори? Армина говорит, что
нет, но мне бы хотелось услышать это от тебя.
— Что именно? — спросила Карен, решив сильнее
раззадорить его и заставить проникнуться вожделением. Но ей самой было нелегко
бороться с желанием броситься ему в объятия и слиться с ним в соитии. По телу
ее пробежала дрожь.
С минуту-другую они молча ели друг друга глазами,
представляя себе бурный половой акт. Наконец Синклер хрипло сказал:
— Я не хочу быть жалкой заменой Мэллори! — Глаза
его стали цвета разъяренного штормом моря, пытающегося сокрушить прибрежные
скалы. — Ты влюблена в него?
— А мне кажется, что мы попусту теряем время, —
сказала Карен, с трудом выдержав этот взгляд.
У нее возникло странное ощущение, что Мэллори где-то рядом и
пытается им помешать. Синклер сжал кулаки, на скулах забегали желваки.
— Поклянись, что между вами ничего не было! —
прохрипел он.
Атмосфера спальни наэлектризовалась от исходящей от Синклера
ненависти и зависти к Мэллори. Карен это не понравилось, она не привыкла, чтобы
ей навязывали свои условия перед соитием.
— Мне наплевать на ваши отношения! — в сердцах
воскликнула она. — Я не намерена ни перед кем отчитываться. Я тебе ничего
не должна. Отведи меня обратно в гостиную.
Синклер вскинул брови:
— Но ведь тебе этого не хочется, верно?
Он порывисто привлек ее к себе, упершись ей в промежность
головкой фаллоса. Карен не сопротивлялась, а, на миг поддавшись, ловким приемом
высвободилась и заняла боевую стойку. Но оказалось, что Синклер тоже владеет
приемами восточного единоборства: ее первый прямой удар он легко отбил рукой.
Карен издала боевой клич и ударила его ногой. Синклер поставил блок. Не прошел
ни ее боковой удар кулаком, ни резкий шлепок наотмашь кистью левой руки. Синклер
легко уклонялся от них либо закрывался руками. Сообразив, что она столкнулась с
мастером, Карен отступила и уважительно поклонилась сопернику, как это принято
на Востоке.
— Я недооценила тебя! Вот уж не предполагала, что ты
владеешь приемами рукопашного боя.
— Я давно не тренировался» — сказал Синклер, ответив ей
поклоном на поклон. — Буду рад встретиться с тобой в спортивном зале.
Скажи честно, ты всегда контролируешь свои эмоции?
— Да, — неохотно ответила Карен, вспомнив своего
тренера по карате и долгие свидания с ним в его спальне после
тренировок. — А почему ты спрашиваешь?
В полумраке за спиной Синклера ей почудилось лицо Кана, и
стенки ее влагалища сжались.
— Тебе никогда не хотелось довериться кому-то и
полностью расслабиться? — голосом опытного соблазнителя спросил он.
Карен почувствовала, как в ней пробуждается желание отдаться
кому-нибудь без остатка, позволить делать с собой все, что ему вздумается. Но
поступить так означало предать свои принципы, поступиться независимостью и
самостоятельностью. И хотя влагалище настаивало на утвердительном ответе,
рассудок взял верх над эмоциями, и она холодно ответила:
— Бойцы так не поступают. Они всегда сохраняют
хладнокровие.
Синклер хохотнул и, запустив руку ей в волосы, привлек ее к
себе. Она уткнулась лицом в его грудь и почувствовала аромат одеколона «Джаз» и
гладкую ткань смокинга. Силы покидали ее, конвульсирующее влагалище требовало
мужского естества, клитор негодовал, решительно настаивая на безотлагательном
внимании к нему.
— Доверься мне, дорогая, и расслабься, — прошептал
Синклер, поглаживая ее по спине.
— Я не сделаю ничего против твоей воли.
С этими словами он подхватил Карей и понес ее к кровати, не
обращая внимания на ее слабые протесты. Уложив ее на спину, он поднес палец к
ее губам и приказал:
— Лежи смирно и делай все так, как я скажу!
Он провел пальцем по ее губам, и она не выдержала и лизнула
его. Синклер перевернул ее на живот, расстегнул пуговицы корсета и раздел ее до
пояса. Потом он вновь положил ее на спину и, полюбовавшись грудью, наклонился и
стал дышать на соски. Карен выгнулась, норовя всунуть сосок ему в рот, но он
нахмурился и покачал головой. Она разочарованно мяукнула, поводя от нетерпения
бедрами.
— Ты прелесть, — прошептал Синклер и лег на нее
сверху, давая почувствовать всю твердость своего члена. — Признайся, тебе
ведь хочется, чтобы я полизал их? Верно? Попроси меня как следует, может быть,
я и сделаю это!
— Негодяй! — прошипела Карен и попыталась
извернуться и врезать ему коленом в пах.
— Дамы так себя не ведут, моя дорогая! — покачал
головой Синклер, заметив ее опасный маневр. — Подумай, чего ты лишишься,
если повредишь мои яички!
Не тратя времени на увещевания, он обмотал ее запястья
шелковыми шнурами и привязал их к столбам в изголовье кровати. В глазах его
вспыхнули звериные огоньки, чувственные губы оттопырились, он наклонился и
поцеловал сосок. Словно электрический ток, неземное блаженство пронзило Карен с
головы до ног. Сок хлынул из ее переполненного медового горшочка, клитору стало
тесно в трусиках, и она едва не кончила.
