Каролина с трудом сдерживала слезы.
– Все это так печально. Я, кажется, сейчас заплачу.
– Не надо. – Финн вновь обнял ладонями ее лицо. – Больше всего Флер не хотела, чтобы по ней грустили. Она всегда была мужественной и жизнерадостной женщиной. Мы часто говорили с ней о будущем, о том, чего бы она желала для Софи. Больше всего она хотела, чтобы я снова женился и у Софи были мать и отец. «Только второй раз женись по любви», – часто говорила она. Так что не грусти, дорогая.
Каролина бросилась в его объятия. Он был настоящим героем, ее мужчина.
– Значит ли это, что ты рада быть второй миссис Хеллиар? – спросил Финн несколько долгих минут спустя. Он тяжело дышал, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет у него из груди.
– Больше чем рада. Я счастлива. О, Финн, целуй меня. Только не обмани!
– Я полон решимости отпраздновать в ближайшее время свадьбу. – Он вылез из машины, помог ей выбраться и, подняв ее на руки, понес к дверям их будущего дома.
ЭПИЛОГ
– Миссис Хеллиар, вам кто-нибудь говорил, как вы прелестны?
Финн сел на край постели. Глаза его светились любовью.
– Нет, никто не говорил целых пять минут, – ответила Каролина, опускаясь на прохладные льняные подушки. На руках она бережно держала родившегося три часа назад сына.
– Тогда я должен исправить эту оплошность. – Он поднял ее руки и нежно поцеловал.
Его очаровательная, ослепительная, горячо любимая жена только что подарила ему сына. Сердце Финна переполняла любовь – к жене, ко всему миру. Ему казалось, что оно разорвется от счастья.
В главной спальне «Миттонского источника» сейчас было прохладно, длинные прозрачные шторы тихо колыхались от легкого ветерка. Снова стояло жаркое чудесное лето. Наконец-то, как показалось Финну, после долгих дней, а на самом деле после нескольких коротких часов они остались в спальне одни. Акушерки наконец ушли. Мать, которая две недели назад прилетела из Канады, чтобы быть рядом, когда родится ее внук, должна была привести через пятнадцать минут Софи познакомиться с братиком.
Финн не одобрял идею рожать дома, но все прошло прекрасно, и сейчас он был рад, что это событие произошло здесь. Каролина оказалась права. Как и в своем решении обучить Онор, с тем чтобы она заняла ее место в агентстве. Каролина была настолько счастлива, что не хотела больше заниматься чужими семейными проблемами. Ей хотелось целиком посвятить себя дому. И делала это Каролина блестяще.
– Как ты думаешь, Софи не будет ревновать? – спросила она, сжав руку Финна. – Меня это очень беспокоит.
– Конечно, не будет, – ласково успокоил ее Финн.
Он уже услышал топот ножек своей дочери по натертому полу коридора, ее возбужденный голосок, заглушающий тщетные наставления бабушки:
– Старайся ступать потише, дорогая.
Финн улыбнулся.
– Наша дочурка слишком уверена в нашей к ней любви и в том, что она – центр вселенной. Так что ревновать к кому-нибудь не будет никогда.
Каролина надеялась, что Финн прав. Сколько бы ни было у нее детей и как бы сильно она их ни любила, Софи всегда будет занимать в ее сердце особое место. Каролина затаила дыхание, когда крепенькая малышка показалась в полуоткрытой двери и с важным видом приблизилась к широкой кровати.
В два с лишним годика Софи держалась как уверенная в себе молодая леди. Бабушка нарядила ее в лучшее ситцевое платьице и до блеска расчесала ее золотые кудряшки. Софи тащила за собой старого, потрепанного игрушечного зайца. Сердце у Каролины дрогнуло, когда Люси сказала:
– Она непременно хотела взять зайца с собой!
Люси остановилась в изножий кровати, загадочно улыбаясь молодой семье.
Финн, кажется, догадывался, о чем она думает. Ведь Софи никогда не ложилась спать без своего лопоухого голубого зайца. И днем тоже чувствовала себя без него неуютно. Финн стиснул руку Каролины и спросил дочь:
– Ну, тебе нравится братик? Его зовут Люк. Подойди, познакомься с ним.
Софи, не отвечая, взобралась на кровать и уселась между родителями. Внимательно посмотрела на пришельца, звонко его поцеловала, положила на него потрепанного зайца и провозгласила:
– Пусть братик спит с Хорном, ему будет с ним хорошо.
– Спасибо, дружочек, – дрогнувшим голосом сказала Каролина. – Какая ты заботливая!
Финн обнял троих самых дорогих ему на свете людей, уверенный, что огромную любовь друг к другу они пронесут через всю свою жизнь.
