— Возьми мой свитер. — Он уже был готов снять его с себя, и хотя немного тепла не помешало бы ей, но это было бы его тепло, и она отчаянно замотала головой:
— Нет, спасибо, — и заспешила назад по тропинке. — Мне надо возвращаться. — Назад, на безопасную старую ферму, в свою маленькую комнатушку. Потом ей стоит подумать, как объяснить Уильяму свое многочасовое отсутствие. Теперь же она могла думать только о том, как это все могло случиться.
Сначала она объясняла своему мужу, что понимает, почему он разрешил вернуться своей бывшей любовнице, говорила, что в любом случае она уже не раз задумывалась о разводе, уверяла его, что он может в любой момент получить его, раз уж он так этого хочет, и узаконить своего сына. А потом… Потом она оказалась в его объятиях, упала вместе с ним на траву и почти умоляла его заняться с ней любовью!
— Бет! — Он схватил ее за локоть и развернул к себе лицом. День уже клонился к вечеру, кроны деревьев пропускали мало света, и его лицо выглядело мрачным, темным. — Нам надо поговорить.
— Не сейчас! — Она выдернула руку и увидела, как он отшатнулся. Лицо его сделалось недовольным. Она кинулась прочь, втянув голову в плечи.
Неужели он думает, что она способна говорить с ним о разводе после того, как только что он вызвал в ней такой взрыв страсти? Как он может вспоминать о таком ужасном предмете? Неужели он не понимает, что унизил ее, а гнев — единственное, что еще как-то поддерживает ее?
— Просто отвези меня домой. Я не хочу больше тебя видеть! — прошипела она сквозь зубы.
— Как хочешь, — коротко ответил он, быстро обгоняя ее широкими шагами, и добавил через плечо: — Но дом Темплтона — не твой дом. Не забывай об этом!
Собака на сене, подумала Бет, злобно буравя горящими глазами его спину. Она больше не нужна ему, но ему невыносима мысль, что у нее может быть другой мужчина.
Но в их отношениях с Уильямом нет ничего сексуального. Я здесь просто работаю, а после того, как пробыла неизвестно где большую часть дня, в то время как на то, что они должны были с Чарльзом сказать друг другу, ушло бы не более десяти минут, я, возможно, здесь больше работать не буду, с досадой подумала Бет.
Чарльз уже давно добрался до машины и теперь ждал ее, открыв дверь. Она забралась внутрь, не в силах взглянуть на него. Ведь он обошелся с ней как с куклой, использовав в последний раз, прежде чем бросить окончательно.
А она, несчастная дурочка, обрадовалась этому! В самом деле, она была противна самой себе.
Они молча доехали до старой фермы. Казалось, сам воздух в кабине пропитался тишиной. А когда она нагнулась, чтобы отстегнуть ремень безопасности, он взглянул на часы и нахмурился.
— Мы так ничего и не решили. Черт побери! — Его пальцы нетерпеливо забарабанили по рулевому колесу. Она быстро вылезла из машины, но он успел предупредить ее: — Я еще вернусь. Не заблуждайся на этот счет.
Задержав пальцы на ручке двери, Бет резко ответила:
— Не беспокойся. Решай все вопросы о разводе через моего адвоката. — Она с силой захлопнула дверцу. Двигатель взвыл, и автомобиль, резко развернувшись, вылетел со двора.
Проходя по дому в кухню, Бет очень боялась кого-нибудь встретить. Она не может разговаривать со своим нанимателем, не приведя себя в порядок. Придумать вескую причину, по которой она отсутствовала так долго, было не просто. Естественно, она не может сказать ему правду, что она весь день занималась любовью со своим живущим с нею врозь мужем, а потом заснула, обнаженная, в его объятиях.
На кухне Мариетт лущила крупные бобы им на ужин. Ее маленькие черные глазки светились любопытством. Бет почти видела, как у нее в мозгу крутятся винтики в попытке подобрать английские слова, чтобы засыпать ее нескончаемым потоком вопросов, которые так и готовы были сорваться у нее с языка.
Одарив домработницу вежливой улыбкой, Бет побыстрее проскочила в убежище своей маленькой комнатки. Не скоро она избавится от травмы, нанесенной тем, что произошло сегодня, преодолеет отвращение к себе. Как она может с кем-то разговаривать, если ей стыдно взглянуть в собственные глаза!
Но она должна повидаться с Уильямом, напомнила она себе, приняв душ и переодевшись в чистую юбку и хлопковый пуловер. Раз уж его секретарша отсутствовала несколько часов, он вправе рассчитывать на объяснения.
Она нашла его в просторной гостиной главного здания, где они обычно обедали. Он стоял перед окном, спиной к ней, держа в руках пачку отпечатанных ею рукописей. Когда она вошла, он резко обернулся. В его лице не было ничего, кроме облегчения.
— У вас все в порядке? Когда вы не вернулись, я забеспокоился, не сделал ли с вами чего-нибудь этот грубиян. Я уже было запаниковал.
— Простите меня, — Бет густо покраснела, вспомнив, что на самом деле с ней случилось. Но ведь об этом не расскажешь. Ей пришлось выкручиваться: — Мы разговаривали гораздо дольше, чем я предполагала. Я отсутствовала недопустимо долго, я понимаю…
— Не думайте об этом, — оборвал ее Уильям, — вас не было столько, сколько нужно.
Он подошел к столу, уже накрытому Мариетт, и налил в бокал вина.
— Присаживайтесь и выпейте это. Похоже, вам сейчас это нужно.
Она благодарно опустилась на диван, он присел рядом, свесив между колен свои худые руки с большими кистями, и спросил:
— Это имело отношение к разводу? Когда вы приехали, вы сказали мне, что не живете с мужем. Мой совет: дайте ему то, что он хочет. В любом случае он добьется своего — по нему это видно.
Бет кивнула, слишком потрясенная, чтобы говорить. Она склонилась над бокалом, сжав его обеими руками. Уильям обнял ее за плечи и спросил с участием:
— У вас ведь нет детей?
Она покачала головой. Нет, детей нет. Только Гарри. Сын Чарльза. Но не ее, конечно, нет. У нее детей не было. Она потеряла своего ребенка вместе со своими глупыми мечтами о счастье долгих три месяца назад.
Ее глаза внезапно наполнились слезами, и Уильям быстро проговорил:
— Простите. Это меня не касается. Но если что-то делает вас несчастной, мой совет — все бросить и бежать. Забудьте его и не оборачивайтесь назад. Это никогда не помогает. И не забывайте: если вам нужно будет с кем-нибудь поговорить, поплакаться в чье-то плечо, — я всегда рядом. — Он покраснел и поспешил сменить тему: — Завтра я собираюсь проработать кое-что сам. Почему бы вам не съездить с утра в Булонь, не перекусить там и не привезти нам к ужину рыбки?
— Вы уверены, что я вам не нужна? — Он изо всех сил старался быть добрым к ней, придумав это поручение, чтобы дать ей немного развеяться, несмотря на то что она сегодня потеряла столько времени.
Он был милым, но не мог догадаться, что она с большей радостью осталась бы и работала. Тяжелый труд был единственным способом не думать о своем несчастье. Но она не могла отвергнуть его доброту, особенно после того, как он добавил:
