– Он просто сделал вид, будто ничего не
случилось, – вздыхала Олеся. – Если мы сталкивались на работе в
коридорах, улыбался, кивал: «Здравствуй, Леся». Я дергалась, переживала, а с
него словно с гуся вода, вроде как мы никогда и не собирались пожениться!
Она повертела в руках чашку, потом тихим
голосом добавила:
– Знаешь, очень хорошо поняла: никогда он
меня не любил, просто использовал, жил за мой счет. Поди плохо было: явится с
работы – обед готов, рубашки постираны, квартира убрана, да еще эта дура, я то
есть, пиво припасла и о сигаретах побеспокоилась. Ну и идиоткой же я была,
вспоминать противно! А как про эту Нату подумаю, в глазах чернеет, такая злоба
накатывает, ненавижу себя!
– Почему же себя? – осторожно
спросила я. – Логично испытывать ненависть к сопернице.
Олеся неожиданно грустно улыбнулась.
– Не поверишь, я ей даже благодарна.
– За что?!
– Все равно Игорь меня не любил, но,
наверное, в конце концов бы женился, очень уж удобно ему со мной было,
беспроблемно и комфортно. Ну представь, какая бы у нас семейная жизнь была бы?
Нет, спасибо, Ната появилась. Постой, это ее обвиняют в убийстве Игоря?
Я кивнула.
– Глупости, – заявила Олеся, –
неспособна она на такое.
– Ты ее знаешь? – удивилась я.
– Никогда не видела.
– Отчего тогда сделала такой вывод?
Олеся принялась собирать рассыпанные по столу
крошки.
– Знаешь, она с ним таким тоном
разговаривала, что сразу становилось понятно: влюблена по уши, прямо в лужу
превратилась. Нет, ты права, тут другой виноват.
– Иногда любовь трансформируется в
ненависть, – протянула я.
Олеся смахнула крошки на пол.
– Игорь толкал Нату на какую-то гадость,
я не поняла, на какую, что-то связанное с деньгами. Насколько я сообразила,
Ната должна была кого-то обмануть, выйти замуж, прикинувшись невинной девицей.
В результате махинации девчонке перепадала большая сумма. И Ната согласилась,
потому как собиралась затем развестись, соединить судьбу с Игорем и жить с ним
счастливо. А господин Грачев, почуяв запах наживы, мог пообещать все! Мне жалко
эту Нату, сама была такой. Игорь умеет влюбить в себя женщину. Он, наверное,
полагал, что, пока дурочка Ната станет раздобывать нехилую сумму для их
будущего счастья, идиотка Олеся будет ломаться на ниве домашнего хозяйства и
тратить свои грошики на еду. Очень хитрый расчет. И рыбку съесть, и кой-куда
сесть! Нет, Ната его не убивала, она соглашалась на аферу… Другой кто-то
постарался. Одно я не поняла: при чем тут Америка? Ты знаешь?
– Нет, – ответила я, – про
Соединенные Штаты впервые слышу, лучше скажи, это что?
Олеся глянула на розовые листочки.
– Договоры с клиентами. Их заполняют в
двух экземплярах, один хранится в фитнес-клубе, другой на руки посетителям
отдают.
– Бумаги считаются секретными?
– Нет, конечно, – улыбнулась
тренер, – какая в них тайна, лежат себе в незапертом шкафу у менеджеров в
комнате, для порядка. Ну пока клиент клуб посещает, чтобы какой неприятности не
случилось.
– А что может произойти?
Олеся пожала плечами.
– Всякое! Перезанимается в зале, есть
такие идиоты, первый раз явятся и давай железо ворочать, а вот недавно один
кадр свалился с тренажера на пол, дурак, и лоб в кровь расшиб. То-то орал: «В
суд подам, клуб мне за травму заплатит», так ему мигом договор под нос сунули,
дескать, читай, тут написано: «Клуб «Страна здоровья» не несет ответственности
за жизнь посетителей». Коли такой кретин, что на сиденье удержаться не можешь,
пеняй на себя.
– Ясно, – пробормотала я, – а у
кого эти люди занимаются?
– Понятия не имею.
– Узнать можешь?
– Попробую.
– До послезавтра сделаешь?
Олеся поморщилась.
– Ладно, так и быть, но не превращай меня
в свою подручную, назову фамилию тренера, и до свидания.
– Конечно, – быстро согласилась
я, – мне помощники не нужны, сама во всем разберусь!
Утром, едва живая от усталости, я прикатила в
Алябьево и обнаружила, что все спят. Юрий храпел на втором этаже, дети мирно
посапывали в кроватях, на столе, придавленная сахарницей, белела записка:
«Лампуша, отчего не берешь мобильный? Обзвонилась тебе. Уехала на работу,
сегодня дежурю. Целую, Катя».
Безостановочно зевая, я заползла под одеяло,
но сон отчего-то не шел, я вертелась, двигала подушку, пыталась найти удобное
положение, но тщетно, из раскрытых окон вползала духота, не хватало кислорода,
в голове ворочались тяжелые мысли.
Значит, Клава задумала какую-то аферу,
связанную с деньгами. Она повезла дочь на операцию по восстановлению
девственности, велела соблазнить Костина… Зачем? И при чем тут Америка? Может,
попытаться расспросить Юрия? Я вскочила, нацепила халат и ринулась на второй
этаж. Муля и Ада мигом с сопением бросились за мной. Рейчел, такая же
любопытная, как и мопсихи, отчего-то осталась лежать на полу в гостиной, а
Рамик у нас не любит суетиться.
Юрий храпел, разметавшись на кровати. Рядом с
ней стояли две пустые бутылки из-под водки. Оставалось только удивляться, где
мужик добывает деньги на выпивку, он же не выходит из дома!
– Юра, – я потрясла пьянчугу за
плечо, – проснись.
– Отвяжись.
– Ну пожалуйста!
– Пшла вон, – взревел мужик, –
убью на фиг!
– Сделай одолжение, сядь, поговорить
надо.
Алкоголик разлепил опухшие веки, глянул на
меня красными глазами и икнул. Я чуть не скончалась от вони, которая исходила
от него, лучше жить в одной норе с хорьком, чем с таким дядькой.
– Ты, Клавка, доиграешься, –
просипел Юрий, – сказано было …!
– Я не Клава!
– А кто? – Лампа. Постарайся
вспомнить, ты у меня в гостях.
Мужик закашлялся и выдавил из себя:
– Мне… кто ты! Неси пузырек, Клавка, пока
на фиг не …!
