– Ну, явилась! – нахмурился
Андрюшка. – Договаривались же в десять! А сейчас пол-одиннадцатого.
– Опоздала, – без тени раскаянья
согласилась я.
– Вот и сиди теперь, жди, пока я
освобожусь, – мстительно заявил Андрюха и вышел в коридор.
Я устроилась за его письменном столом и
огляделась. Стены были выкрашены той же жутковатой серо-зеленой краской, мебель
приобретена при царе Горохе, окно с грязными, лет десять не мытыми, стеклами,
да еще, несмотря на теплый август, заклеено. И если вы думаете, что кто-то
просто поторопился подготовиться к предстоящему зимнему сезону, то глубоко
ошибаетесь. На раме красуется пожелтевший от старости пластырь.
Ну отчего в милиции так убого? Ладно, я
согласна, денег у начальства на ремонт нет, но неужели самому не противно
сидеть в таком убожестве? Я бы давным-давно помыла окно, купила бы нормальную
офисную лампу и приволокла из дома стул.
Ну да, здесь бывают уголовники! В конце концов
так им и надо, пусть ерзают на продавленных сиденьях, но самому-то каково на
таком крючиться! Может, сделать Андрюшке на день рождения подарок? А что,
скинемся и купим ему приличное офисное кресло! Правда, оно скорее всего не
войдет сюда…
– Здравствуйте, – раздалось с
порога, – как я рада, что вы женщина!
Я повернула голову и увидела хрупкую даму в
красивом светло-бежевом, явно очень дорогом костюме.
– Здорово, что вы женщина! –
повторила она. – Вы меня поймете!
– В общем, я тоже довольна, что не
мужчина, – ответила я.
– Вот, я пришла к вам!
– Ко мне? – изумилась я. – Но
зачем?
Женщина села на покосившийся стул, сцепила
перед собой холеные руки и заявила:
– Моего мужа, Анатолия Аргунова, убили.
– Боже! – ужаснулась я. – Кто?
– А это вам и предстоит выяснить, –
спокойно ответила дама, – берите заявление.
– Но почему вы решили обратиться ко мне?
– А к кому еще? – рассердилась
посетительница. – Сидите в кабинете, начальница… Надеюсь, этого,
противного такого, уволили?
Все стало ясно. Она приняла меня за сотрудницу
милиции. Я раскрыла было рот, чтобы объяснить недоразумение, но тут в кабинет
влетел Андрюшка и забасил:
– Марина Егоровна! Какой сюрприз! Опять к
нам!
Женщина покраснела.
– Думала, вас, слава богу, уволили!
– Так не за что, – засмеялся Андрей.
– Очень даже есть за что! –
обозлилась Марина Егоровна. – Почему не берете у меня заявление об
убийстве Толи?
Андрюша ничего не ответил, взял трубку, набрал
номер и без всяких эмоций заявил:
– Коп у аппарата. У нас снова здорово,
подъезжайте.
– Вы с кем разговариваете? –
напряглась Марина Егоровна.
– Это по служебной надобности, –
ответил Андрей и велел: – Ну-ка, Лампудель, освободи место.
Я встала. Приятель втиснулся за стол и
голосом, полным сочувствия, спросил:
– Напомните мне, как обстояло дело.
Марина Егоровна вздрогнула. Ее лицо приобрело
какое-то странное выражение, словно у нее внезапно парализовало лицевые мышцы.
– Мы с Толиком сидели вечером дома.
Квартира наша расположена на первом этаже, на окнах нет решеток. Конечно, это
неразумно, но Толя говорил, что он не хочет ощущать себя заключенным. Стояла
жара, хоть было уже девять часов. Мы посмотрели фильм, потом началась программа
«Время». Толик увлекся новостями, я же пошла на кухню и стала готовить ужин,
чистила картошку, разделывала селедку, в общем, провозилась больше получаса.
Внезапно она замолчала.
– Может, водички? – участливо
предложил Андрей и вытащил из стола бутылку «Боржоми» и пластиковый
стакан. – Выпейте. Хорошо освежает…
– Когда я вернулась в комнату, – не
обращая внимания на предложение Андрея, монотонно продолжала Марина, –
Толик был мертв.
– Кошмар! – прошептала я. – Как
же так!
Марина Егоровна повернулась ко мне:
– Кто-то влез в окно и убил моего мужа.
– Зачем? – не успокаивалась я.
Женщина всхлипнула.
– Не знаю, Толя никому, слышите, никому
не причинил в жизни зла. Его все любили, уважали, ценили. Доктор наук, видный
ученый… Мой муж воспитал сотни учеников, им написаны десятки книг, множество
студентов читают его учебники.
– Но кто-то все же убил вашего
мужа, – пробормотала я.
Андрюшка сердито глянул на меня, раскрыл было
рот, но тут в кабинет вошел довольно полный мужчина в очень дорогом костюме и
сказал:
– Простите, Андрей Викторович.
Вообще-то папу Андрюшки, как я уже говорила,
звали Витас, но отчество Витасович трансформировалось в Москве в Викторович.
– Ничего, Юрий Сергеевич, – с явным
облегчением заявил Андрей.
– Извините, бога ради!
– Да ерунда, я все понимаю.
Юрий Сергеевич повернулся к Марине Егоровне:
– Пошли, дорогая.
Она сидела, не шелохнувшись.
– Вставай, – решительно потянул ее
за руку Юрий, – нам надо ехать.
– Куда? – голосом сухим и бесцветным
спросила Марина.
– Ты разве забыла? – фальшиво
удивился Юрий. – Мы же собирались сегодня в «Крокус-сити» подъехать,
коврик в ванную купить.
Лицо Марины слегка порозовело. Она кивнула и
встала. Юрий обнял ее за плечи и подтолкнул к двери. Она, словно гигантская
кукла, сделала несколько шагов, потом резко остановилась:
– Его убили.
– Да, да, – хором ответили Андрей и
Юрий.
Потом второй добавил:
– Поехали за ковриком, Андрей Викторович
разберется.
– Он не берет у меня заявления, –
тоненьким, жалобным голосом протянула Марина.
– Ну что вы, – улыбнулся
Андрей, – давайте откроем дело.
Марина протянула ему листок. Андрюша положил
его на стол и улыбнулся.
– Поезжайте спокойно в «Крокус-сити», как
только возникнет хоть малейшая ясность, я мигом сообщу.
