Рядом с Арацельсом бесшумно опустилась на землю веданика и, скромно сложив на коленях руки, уставилась на меня. Цель вздрогнул, мельком взглянул на девушку, после чего снова повернулся ко мне. Хотел что-то сказать, но передумал и, мрачно качнув головой, начал медленно подниматься. Ну да, да! Меня перекосило: ведь эта зараза раскрашенная села так близко, что даже прижалась боком к его бедру. А вот что на сей счет подумал Хранитель?
Сейчас узнаем! Я резко подалась к нему и схватила супруга за растрепанный рыже-белый хвост. Мужчина не менее резко наклонился. Откуда в моем теле взялись силы на эту выходку, история умалчивала. Впрочем, хватило их ненадолго, поэтому я буквально «стекла» обратно – в бережные объятья корней дриддерева и… моего мужа. Ну надо же, снизошел-таки до прикосновений!
– Что ты твориш-ш-шь?! – У, какое знакомое шипение, аж слух радует. Удивительно, что дурой не обозвал для полного счастья.
– Поговорить надо… – Я перевела дыхание, чувствуя, что малость переборщила со своими выкрутасами.
Лежать мне надо, как тяжело больной, и не рыпаться. Глядишь, к утру состояние нормализуется. Так сказали Иргис и Лемо, когда накладывали на меня какие-то исцеляющие заклинания. Только благодаря им я не корчилась от боли. Вместо этого сидела, смотрела в чуть светящиеся красно-желтые глаза мужа и с опозданием отмечала, что золота в них гораздо больше, чем раньше. Не внутреннее солнце под черным зрачком, а внешний диск. И он был… как-то подозрительно широк. Вот чер-р-рт!
– Ну?
Я моргнула и с облегчением отбросила мысль о гипнотическом воздействии Арацельса, потом потянула за кончик его растрепанного хвоста, который все еще сжимала в побелевших пальцах. Мужчина заметно напрягся, явно не желая наклоняться, но… все-таки сдался. Зато я к моменту его окончательной капитуляции уже снова успела разозлиться. Да что за поведение, в конце-то концов?!
– Если и дальше будешь от меня бегать… – зашипела ему в ухо, практически касаясь губами кожи.
Шепот требовал гораздо меньших усилий, а еще, надеюсь, его не слышали все, сидевшие вокруг и делавшие вид, будто им совершенно неинтересно, что у нас тут происходит. Смерть с Райсом о чем-то беседовали, Лемо с Иргисом заканчивали восстанавливать на поляне охранные чары, Мая изображала пушистую статуэтку, застывшую в шаге от меня, а веданика… нет, этой смущение было чуждо. Она откровенно пялилась на нас с Арацельсом, продолжая сидеть на изгибе толстого корня. На бледном лице ее плясали тени. Они смешивались с отблесками оранжевого пламени и отражались в блестящей черноте раскосых глаз. Надо заметить, выглядело это эффектно. Истинная ведьма! Р-р-р… Как же она меня раздражала… Ну, если так хочет смотреть, пусть смотрит.
Я провела кончиком языка по краю заостренного белого уха и, когда муж замер, чуть прикусила его мочку, после чего закончила свою речь на пределе слышимости:
– Восстанавливать силы в дриддерево пойдешь не со мной, а со своей фиолетовой подружкой.
– Ты с ума сош-ш-шла?! – Он шарахнулся, забыв про волосы, которые после его неожиданного рывка все-таки выскользнули из моих пальцев.
Я разозлилась еще больше. А злость, как известно, придает сил.
– Так заметно?
– Ты несеш-ш-шь чуш-ш-шь!
– Брось… Думаешь, она тебе откажет?
Я шептала, он шипел – отлично общались, ага. Если в этом лесу водились змеи, точно заподозрили в нас конкурентов.
– Она? – Его глаза расширились, пару мгновений Цель смотрел на меня в упор, а потом вдруг начал смеяться и в порыве неожиданного веселья наклонился низко-низко, чтобы обнять. – Проклятье! Заболтала ты меня, Ар-р-рэ! – резко отпрянув, рыкнул муж. Посидел немного хмурый, полюбовался на огонь и снова заговорил, но теперь уже по-русски. А я и забыла о его лингвистических талантах. Удобно, однако… в целях конспирации: – Я страшен, как смертный грех, Катенок, а ты еле-еле двигаешься. Как только подобные мысли закрались в твою кудрявую головку? Надо же… силы восстанавливать! Дурочка ты моя. Не иначе плохо соображаешь из-за магического отката. Прости. Я должен был об этом подумать, когда устраивал ту тренировку.
– А мне понравилось. – Говорить шепотом было куда удобней, да и собеседник не возражал. – Я, между прочим, научилась зажигать синее пламя щелчком пальцев, правда, сейчас оно мгновенно гаснет, но главное ведь запомнить механизм, да?
Мужчина кивнул, потом, немного поколебавшись, протянул-таки руку и коснулся моего лица. Так нежно, легко… В то, что эти чуткие пальцы принадлежали когтистому монстру, сидящему рядом, верилось с трудом. Монстру… моему любимому монстру. Прикрыла глаза и чуть не замурлыкала. От своей слабости, от его ласки, от треска веток в ночном костре и от тихого голоса мужа.
– Я сторонюсь тебя только из-за того, что боюсь навредить. Не притрагиваюсь, потому что безумно хочу обнять. Но тебе сейчас нужен покой. Минимум движений, малыш! А мне… Мне надо хоть немного восстановить силы, иначе… – Он замолчал.
– Что?
– Я могу сорваться. То, что мое тело пребывает в таком жутком виде, действует и на сознание. Да, я контролирую себя, но… изголодавшемуся существу сложно сохранять выдержку перед столом, полным различных блюд. А ты – самое с-с-сладкое и желанное блюдо в этом меню, Арэ. Я не хочу рис-с-сковать.
– Поэтому и не подходишь?
Арацельс чуть склонил набок голову и прищурился, глядя на меня:
– А ты думала, по другой причине?
– Ну…
– Неужто приревновала? – У него было такое довольное выражение лица, что я тут же испытала большой прилив вредности.
– Тебе видней, ты же читаешь эмоции.
– Я сейчас тебя не читаю, Катенок. Это слиш-ш-шком… слиш-ш-шком тяжело: читать и не попробовать… – как-то грустно улыбнулся супруг.
– Лучше бы попробовал, мне от подобных эмоций уже тошно. А так… и я свободна, и тебе сытный ужин.
– Проблема в том… – Он замялся, отвел взгляд. А потом наклонился к моему виску и прошептал: – Я голоден не только в плане твоих эмоций, Арэ. Из-за связи Заветного Дара… ну… ты единственная на этой поляне, кто так на меня влияет. Короче, лучше мне держаться от тебя подальше, пока все не вернется в норму. Все… или хотя бы наше с тобой физическое состояние. – Хранитель одним рывком поднялся на ноги и, отступив от меня, добавил: – Кстати, если это все-таки была ревность. – Он улыбнулся шире, открыв ровные ряды белых зубов с двумя парами внушительных клыков. – Должен тебя успокоить. На веданик с нежного возраста накладывают не только сильнейшие заклинания молчания, но и «пояс целомудрия», благодаря которому они не способны к любви как в физическом, так и в платоническом смысле этого слова. А еще у них стоит очень сильный ментальный блок, не позволяющий считывать мысли и эмоции. Эти люди словно куклы, имеющие одну-единственную цель – хранение знаний. Все человеческое им чуждо.
Я с мрачным вниманием посмотрела на девицу, продолжавшую сидеть в той же позе. Ну точно монахиня! Вот и ответ, отчего она такая странная. С таким-то ассортиментом всякой магической фигни, которой ее с рождения, как веревками, опутали… м-да. Интересно, а цвет шевелюры у нее изменился из-за чар или в этом мире все такие нестандартные? Иргис вон тоже отличается весьма оригинальной мастью.
