— Дорогая, это неправда. Однако человек в моем
положении должен соблюдать большую осторожность, чем обычный игрок клуба.
— Понятно. Мужчина, которого я обожала, оказался без
характера! — сердито сказала Брук.
— Похоже, тебе захотелось новой порки, — ответил
он совершенно спокойно.
— Я не отказалась бы, ибо встречаюсь с тобой в
последний раз.
— Послушай, — сказал он, взял ее за руку и
притянул к себе, — ты будешь встречаться со мной всякий раз, когда я велю
тебе прийти сюда. Понятно?
Затем он поцеловал ее.
Настала суббота и, как это чаше всего бывало в последнее
время, Дэвид первым делом навестил Хоуп в ее крохотной квартирке на пятом этаже
на улице Фрэнклина в Голливуде, чтобы узнать, не надо ли помочь в чем-нибудь.
Он застал Хоуп за любимым занятием — она выбирала утренний наряд перед зеркалом.
На ней был халат из белой мериносовой шерсти, под цвет ему на маленькие ножки
она надела вышитые тапочки. Рядом стоял свежезаваренный кофе. К зеркалу
прислонился номер журнала «Она». На соседнем кресле лежали короткий джемпер из
хлопчатобумажной ткани и белая тенниска. Стоял теплый для ноября день, и Хоуп
собиралась пройтись по магазинам. Когда вошел Дэвид с обычным букетом роз, она
думала, что надеть на ноги — туфли без каблуков или скромные туфли-лодочки с
открытыми носами.
— Я думала, что увижу тебя не скоро! — воскликнула
Хоуп, вскочила и обвила его шею руками.
— Почему? — У него был озадаченный вид.
— Ты ведь вчера вечером ушел с Брук, — дулась
Хоуп.
— Вчера у нее был день рождения.
— Надеюсь, в честь этого ее выпороли? — Да.
— А что еще?
— Поцелуй. Ты же знаешь, ей всего восемнадцать.
— Тогда как мне все двадцать пять, — сказала Хоуп,
садясь ему на колени и тыкаясь носом в его ухо. — Дорогой, ты не должен
ограничивать себя из-за меня.
— Спасибо. — Он крепко обнял ее за талию.
— Знаешь, мы не играли с тех пор, как я ушла из
«Башни», — напомнила она, ерзая на его коленях так, что он тут же
возбудился.
— Знаю. Но я сегодня захватил деньги, — ответил
он.
— Это хорошо, но не обязательно. В самом деле я иногда
охотнее платила бы тебе, мой дорогой низкооплачиваемый государственный
служащий.
— Такой поворот не устроил бы меня, моя маленькая
работящая девочка, — твердо возразил он, снял куртку и выдвинул на
середину комнаты добротное кресло без подлокотника.
Дэвид положил Хоуп через колено и отшлепал ее так, как
всегда делал в «Башне». Он начал, не снимая с нее одежду, и хорошо размял ее,
затем задрал юбку и обнаружил, что под ней ничего нет.
Как и прежде, ее шелковистая кожа быстро покраснела от его
шлепков. Как и прежде, через пятнадцать минут Хоуп сильно возбудилась. Но, как
и прежде, когда она изгибалась под его рукой, он пренебрег приглашением и
отказался от прикосновений к ее интимным местам. Как и прежде, разочарованная
Хоуп не понимала причину этого.
— Дэвид?
— Да, дорогая? — Он сделал паузу, чтобы помассировать
ей попочку.
— Разве ты не любишь девушек? — Что?
— Разве я тебе не нравлюсь?
— Что за вопрос. В моей жизни ты самая любимая.
— Тогда почему ты меня только шлепаешь? — Хоуп
спрыгнула с его колен. — Разве ты не занимаешься сексом?
Дэвид покраснел:
— Конечно, я занимаюсь сексом. Но не с теми, кому я
плачу за сеанс.
Сначала она ахнула от негодования, затем ее глаза
наполнились горячими слезами. Выпрямившись в полный рост, равный пяти футам и
пяти дюймам, Хоуп нарочно легко шлепнула его по лицу.
— И это все, что ты обо мне думаешь?! —
воскликнула она.
— Я даже очень много думаю, поэтому не стал бы
оскорблять тебя, ожидая любезностей за сто долларов, — сердито ответил
Дэвид, ибо он тоже быстро выходил из себя и не любил, когда его били по лицу.
— Оскорбить меня? Разве тебе не кажется, что ты
оскорбляешь меня всякий раз, когда я приглашаю тебя потрогать себя, а ты на это
не обращаешь внимания?
— Я старался вести себя уважительно, — ледяным
тоном ответил Дэвид.
— Это ведь так безопасно, правда? Ты считаешь меня
шлюхой, с которой иметь дело очень рискованно, ведь так?
— Нет, не так. Все знают, что ты принцесса.
— Правда? — Хоуп улыбнулась, испытывая облегчение.
— Скорее всего, я больше похож на шлюху, чем ты, —
дразнил ее Дэвид. — Кстати, я всегда пользуюсь презервативом, так что не в
этом дело.
— А в чем же дело? Ты же не влюбился в Брук?
— Конечно, нет. Она еще меньше подходит, чем ты.
— Только не говори, что ты встречаешься с другими
преподавательницами, — сказала Хоуп.
— Я этого не говорю.
— Ты думаешь, что я недостаточно хороша для тебя?
— Ты даже очень хороша, но ты также садо-мазо девушка
по вызову. Думаешь, мне нравится, что моя девушка все время бегает на сеансы с
незнакомыми мужчинами? Или снимается в эротических видеофильмах?
Хоуп повеселела, поняв, что он думал об этом, прежде чем
решил высказать ей.
— Почему нет? В клубе ты мне часто говорил, что тебе
нравится шлепать мою попочку после того, как другие мужчины уже размяли меня. А
теперь ты разыгрываешь святошу, — сказала она.
— Ты права, — согласился он.
— Если тебе хотелось сохранить беспристрастные
отношения, не следовало навещать меня вот так. Ты всегда вызываешься помочь в
домашних делах и делаешь мне одолжения, и разве удивительно, что я не так поняла
твои намерения? — надменно спросила она, проницательно беря на прицел эту
слабость, которая за ним действительно водилась.
— Послушай, разве нельзя остаться друзьями и играть, не
увлекаясь? Я думал, что как раз в этом и заключается красота сеансов, —
неубедительно возразил он.
— Мне становится тошно. Убирайся. И больше не
приходи! — приказала она, швыряя в него деньгами. — Ты глупый,
консервативный, старомодный, импотентный учитель средней школы!
Дэвид некоторое время смотрел на Хоуп, больше впечатленный ее
руганью, нежели обиженный ее обвинениями.
— Хорошо, — резко сказал он, — ты сама
напросилась. Иди сюда!
