Позже он поищет магазин, в котором продаются лампы дневного света. Но не для этого он в полдевятого утра, во вторник, сидел в машине доктора Джоэля, ожидая смены сигнала светофора на окраине прелестного курортного городка Челтнема. Он проехал сто девять миль не для того, чтобы купить лампу дневного света.
Зеленый. Он еще раз взглянул на светофор – просто чтобы удостовериться. Стоящая позади машина загудела. Томас посмотрел в зеркало заднего вида. Лицо человека в этой машине ему не понравилось. Он посмотрел на светофор в третий раз. Определенно зеленый. Он тронулся.
Сегодня он обычный служащий, добирающийся из дома в офис. Обыкновенный человек в обыкновенной машине. Остановившись на следующем светофоре, Томас бросил взгляд направо. Еще один обыкновенный человек в костюме – с рыжими волосами и печальным лицом. Томас позавидовал ему. Нормальный, едущий на работу человек. С нормальной жизнью. У него есть друзья. Возможно, даже жена. И дети. Томас кивнул ему. «Я точно такой же, как ты, – хотелось ему сказать. – Я обычный человек. Я еду на работу. Я нормальный, с головой у меня все в порядке. Я такой же, как ты. Я нормальный».
Человек в костюме не видел его и не кивнул в ответ. Сигнал светофора сменился, и он выбыл из жизни Томаса. Томас снова проверил приборы и тоже двинулся вперед. До сегодняшнего утра он был в Челтнеме только один раз, но карта города была отпечатана у него в голове, и он точно знал, как проехать туда, куда ему было нужно.
Возле элегантного, но обветшалого П-образного георгианского здания, с террасой, с фасадом из котсуолдского камня, горевшего мягким золотом в свете утреннего солнца, находилась обширная автомобильная стоянка. Тротуар был расчерчен резными тенями, отбрасываемыми деревьями. Солнце уже пригревало. По всей видимости, день будет хорошим.
Его наручные часы показывали 8:40, часы в машине – 8:42. Он вспомнил афоризм: «Человек, имеющий одни часы, всегда знает точное время, в то время как имеющий двое часов никогда его не знает».
Томас включил запись голоса Майкла Теннента и внимательно ее прослушал. После того как она закончилась, он сказал:
– А сколько часов имеешь ты, доктор Майкл Теннент?
В девять он выбрался из машины и прошел до дома номер 20. Ступени, ведущие к входной двери, загадили птицы. Когда-то давно дверь покрасили зеленой краской, которая теперь почти вся облезла. На стене рядом с дверью располагалась панель домофона – она была в гораздо лучшем состоянии, чем само здание. Возле вертикального ряда кнопок располагался вертикальный ряд табличек с названиями фирм. Томас нажал на кнопку, надпись рядом с которой гласила: «Челт. центр бизнес-комм. лтд.».
В динамике раздался хорошо поставленный мужской голос:
– Да?
Теренс Джоэль представился. Он толкнул отпертую дверь и оказался в просторном вестибюле, стены которого были выкрашены выцветшей кремовой краской, на полу лежал выцветший красный ковер. Бедное освещение. В воздухе – запах неудавшегося бизнеса.
Прямо перед Томасом была лестница, направо – ненадежно выглядевший лифт. На деревянном щите на стене – перечень фирм, находившихся в здании. «Челтнемский центр бизнес-коммуникаций» – на втором этаже. Под щитом стоял столик с почтой. Томас взглянул поближе. В основном рассылки на адрес фирмы с каким-то иностранным названием.
Где-то наверху звонил телефон, который никто не брал.
Томас решил подняться по лестнице.
Почему же никто не поднимет трубку?
Рядом с лестницей на стене висело зеркало – хорошее зеркало в позолоченной раме, но с пыльной, давно не знавшей тряпки поверхностью. Томас посмотрел на свое отражение, дотронулся до волос. Сегодня он был в одежде Теренса Джоэля. Доктор Джоэль был работающим в Англии американцем. Разница в наружности американца и англичанина незначительна. Изучив их по телевизионным программам и фильмам, Томас знал, что американцы чаще, чем англичане, носят обручальные кольца.
У доктора Джоэля на руке было простое золотое обручальное кольцо.
Одет доктор Джоэль был в льняной, надлежащим образом измятый костюм кремового цвета, темно-синюю – почти черную – рубашку с воротником на пуговицах, желтый галстук и матовые кожаные туфли на толстой резиновой подошве. Томас придерживался мнения, что американцы предпочитают практичную обувь стильной.
По его мнению, он выглядел неплохо. Даже хорошо – Теренс Джоэль не мог выглядеть по-другому.
Он вдруг рванулся к зеркалу. Вгляделся. Шок. Как он мог не заметить этого раньше?
Он снял пиджак. На левом плече отсутствовала узкая полоска ткани – всего лишь в несколько ниток толщиной и меньше дюйма длиной. Должно быть, зацепился за что-нибудь. Когда вылезал из машины?
К счастью, прореха была едва заметна: ее скрывала подкладка того же цвета. Нужно хорошенько присмотреться, чтобы обратить на нее внимание. Доктор Джоэль ученый. Ученые всего мира, как правило, несколько небрежны в одежде. Если бы доктор Джоэль порвал пиджак, он не стал бы слишком беспокоиться на этот счет.
Томас кивнул, и отражение повторило его движение.
– Да. Ерунда.
Вперед по коридору. Вторая дверь направо. Красивая латунная табличка с названием фирмы. «Это даже стильно, – подумал Томас. – Такую табличку можно увидеть на двери адвокатской конторы». Однако стильность, начавшись дверной табличкой, ею же и заканчивалась.
Дверь вела в единственную крошечную комнату с телефонным коммутатором, древним компьютером и с не менее чем двадцатью автоответчиками. Одна стена от пола до потолка была занята массивом деревянных полок с квадратными ячейками – такие полки обычно можно увидеть позади стойки портье в отелях. В стеклянном кофейнике, в окружении грязных кружек, кипел кофе. Под потолком плавали сизые кольца сигарного дыма, не спеша вытекая на улицу сквозь щели в опущенных для защиты от дневного света жалюзи.
В углу стояла одинокая клюшка для гольфа. Рядом с ней на полу лежал дешевый чемодан с открытой крышкой, из которого высыпались не вмещавшиеся в него папки с бумагами. На стене висело несколько пыльных сертификатов, один из которых провозглашал владельца этой комнаты «членом коммерческой палаты Челтнема».
Сам владелец «Челтнемского центра бизнес-коммуникаций» выглядел так, будто его давным-давно посадили за смехотворно маленький и захламленный стол, а затем расставили вокруг него всю остальную мебель. Среди горой наваленного на столе мусора Томас заметил билет национальной лотереи с двумя цифрами, обведенными кружком.
Согласно деревянной табличке, стоявшей на том же столе, владельца фирмы звали Николас Р. Лаббингс, он имел степени бакалавра коммерции и магистра управления бизнесом. Рядом с табличкой в круглой металлической пепельнице с выбитой на боку эмблемой «Мартини» тлела порядком пожеванная сигара. Не вставая с кресла, Лаббингс мог дотянуться до коммутатора, компьютера и шкафа, заполненного толстыми папками.
Это был очень полный человек лет сорока пяти, которому, как считал Томас, не помешала бы ванна и немного свежего воздуха. У него была большая квадратная голова с отвисшими брылами щек, увенчанная короткими аккуратными, набриолиненными, старомодно постриженными волосами. Его пивной живот вываливался из рубашки так, что казалось, будто пуговицы на ней вот-вот оторвутся.
