– Рассчитывать на снайперов не приходилось. Оставался штурм, однако он грозил большими жертвами среди заложников. Я не могла этого допустить. Я прошла сквозь оцепление и вернулась в банк. Мне что-то кричали, но я никого не слушала. Видимо, ребят из спецназа не успели предупредить, и я вошла в холл в тот момент, когда они вломились через окна. Полетели шоковые гранаты, начался штурм. – Морс прикоснулась к изуродованной щеке, точно только сейчас почувствовала боль. – Один из грабителей выстрелил в меня через стеклянную перегородку. Мне достались почти одни осколки, но я не знала, что Джим тоже бросился за мной. Когда меня ранили, он посмотрел на меня, а не на стрелявшего, как требовала инструкция. Это правило нам вдалбливали еще в академии. И вдалбливали очень крепко. Но чувства оказались сильнее рефлексов…
Морс вытерла рукой лицо, словно смахивая паутину, но Крис заметил блеснувшие на щеках слезы. Он протянул руку и сжал ее плечо.
– Все в порядке.
Она резко дернула головой:
– Нет. Может, когда-то так и будет, но не сейчас.
– Я знаю одно, – произнес доктор. – В подобном состоянии вам не стоит гоняться за убийцами. Возьмите отпуск по болезни.
У Алекс вырвался смешок.
– Я и так на больничном!
Крис посмотрел на нее, и ему вдруг многое стало ясно. Ее усталость, ожесточенное упрямство, странно отчужденный взгляд, какой возникает у контуженых солдат…
– Вы ведете дело в одиночку, верно?
Алекс покачала головой, но ее подбородок задрожал.
– И вы гораздо чаще говорите «я», чем «мы».
Морс прикусила нижнюю губу и прищурилась, точно ее ослепило ярким светом.
– Это правда? – настаивал он. – Вы работаете одна?
Она окинула его затуманенным взглядом. Ее глаза была мокрыми, и не только от дождя.
– В общем, да. Почти все, что я делала последние пять недель, не санкционировано начальством. Если об этом узнают, меня сразу уволят.
Крис присвистнул:
– Неужели?
Она сжала его запястье и воскликнула почти с отчаянием:
– Вы моя последняя надежда, доктор Шепард! Самая последняя!
– Надежда на что?
– Остановить этих людей. Поймать их за руку.
– Послушайте, если все обстоит так, как вы говорите, почему ФБР не занялось данным делом?
Лицо Алекс помрачнело.
– Причин достаточно. Во-первых, убийство не считается федеральным преступлением, если оно не связано с организованной преступностью. Во-вторых, все, чем я располагаю, – это домыслы и умозаключения, а не доказательства. Но где, черт возьми, я добуду доказательства, если у меня нет никаких ресурсов? ФБР – самая бюрократическая организация, какую только можно представить. Все делается строго по бумажке – пока речь не заходит о терроризме и бумажки не летят вон. Но парней, которых я ищу, не поймаешь в белых перчатках.
Крис не нашелся что ответить. Еще вчера утром его жизнь текла в обычном русле, а теперь он стоял на мосту и смотрел, как страдает женщина, которую он почти не знал.
– Если вы действуете в одиночку, кто видел, как Тора входила к адвокату?
– Частный детектив. Он был другом моего отца.
– А как же ФБР? Чем вы занимаетесь, по мнению начальства?
– Оно считает, что я сижу в Шарлотте и разбираюсь с нелегальной проституцией. Когда меня перевели туда после ранения, мне повезло. Я встретила старого приятеля по академии. Пока что он прикрывает мою задницу. Но это не может тянуться вечно.
– Да.
– Знаю, мои слова звучат не очень убедительно. В последнее время я сплю по три часа в сутки. У меня ушло две недели на установление связи между моим зятем и тем адвокатом. И еще неделя – чтобы узнать имена его партнеров. Недавно я установила список жертв. На самом деле их наверняка гораздо больше. Но потом ваша жена поехала в офис к Раску, и это вывело меня на вас. Теперь я разрываюсь между Натчесом и Джексоном, где умирает моя мать, и…
– Кто такой Раск? Тот адвокат?
– Да. Эндрю Раск-младший. У его отца юридическая фирма в Джексоне. – По щекам Алекс потекли слезы. – Господи, как я устала!.. Мне необходима ваша помощь, доктор. Нужны ваши медицинские знания, но прежде всего – вы сами. Потому что вы – следующая жертва. – Она уперлась в него жестким взглядом. – Понимаете?
Крис закрыл глаза.
– Пока я не услышал никаких доказательств.
– Какого черта! Знаю, это звучит ужасно, но ваша жена потратила два часа, чтобы съездить в Джексон и повидаться с Эндрю Раском. Теперь она это скрывает и, значит, лжет. Что, по-вашему, все это означает?
– Только не убийство, – упрямо произнес Крис. – Я не верю.
Морс коснулась его руки.
– Это потому что вы доктор, а не юрист. Обратитесь к любому окружному прокурору, и он покажет вам длинный список людей, приходящих к нему каждую неделю, обвиняя в убийстве своих близких. Официально никакого криминала нет – жертвы покончили с собой, погибли от несчастных случаев, сгорели или утонули. Но жены, дети, родители погибших знают правду… знают, что это убийство. И теперь они стучатся во все двери, пытаясь убедить систему, что произошло преступление, надо тщательнее расследовать дело. Нанимают адвокатов и тратят все сбережения, чтобы выяснить истину и добиться справедливости. Но у них почти никогда ничего не получается. И постепенно люди превращаются в тени, в призраков. Некоторые остаются такими на всю жизнь. – Агент Морс бросила на Криса взгляд, полный решимости и страсти. – Но я не призрак, доктор Шепард. Я не стану стоять и смотреть, как мою сестру стирают в порошок ради чьей-то выгоды. – В ее голосе зазвенели стальные нотки. – Видит Бог, я этого не допущу.
Крис выдержал уважительную паузу, прежде чем ответить:
– Поверьте, я вам искренне сочувствую. Более того, восхищаюсь вами. Но между нами большая разница. Для вас это личное дело. Для меня – нет.
Глаза Алекс сузились.
– Для вас тоже. Только вы не хотите этого признать.
– Не будем начинать сначала.
– Доктор, я пойду на все, чтобы вы мне помогли. Если понадобится, пойду в кусты и сниму для вас трусики. – В ее глазах вспыхнул огонь. – Но в этом нет необходимости.
Крис настороженно взглянул на Алекс:
– Почему?
– Потому что ваша жена вам изменяет.
Доктор попытался сохранить невозмутимость, но у него бешено заколотилось сердце.
– Тора спит с хирургом из вашего городка, – продолжила Алекс. – Его зовут Шейн Лэнсинг.
– Чепуха, – хрипло выдавил Крис.
Морс не моргнула глазом.
– У вас есть доказательства?
– Косвенные.
