— Помочь? В чем? Нет, мы ничего такого не делали.
Кунико так разволновалась, что даже отложила вилку. Вы сами сказали, что рассчитываете получить в ближайшее время большие деньги. — Он усмехнулся. — Признайтесь, вы надеетесь, что она вам заплатит?
— Заплатит за что?
— Не изображайте из себя дурочку. — Дзюмондзи, разумеется, не знал, что только что произнес те самые слова, которые сама Кунико недавно адресовала Яои. — Я имею в виду убийство Ямамото.
— Но я читала в газете, что полиция арестовала за убийство какого-то владельца казино.
— Действительно, в газетах именно так и пишут, только мне в это не верится. Похоже, дело обстояло иначе. Похоже на то…
— На что?
— На то, что кое-кто решил помочь подруге.
— Я ведь вам уже сказала — никто никому не помогал.
— Тогда почему госпожа Ямамото в такое тяжелое для себя время согласилась стать вашим поручителем? Мне трудно представить, что кто-то на ее месте захотел бы взваливать на себя чужие проблемы. Почему бы вам не рассказать мне обо всем и забыть о каких-то там платежах?
— Предположим, я вам расскажу. А что вы собираетесь делать потом?
Вопрос сорвался с языка сам собой, прежде чем Кунико успела закрыть рот, и в тот же миг в глазах Дзюмондзи блеснули огоньки.
— Ничего. Мне просто любопытно. Уверяю вас, у меня и в мыслях нет идти в полицию.
— А если я ничего вам не расскажу?
— Я и тогда ничего не стану делать. Но тогда вам придется так или иначе выплачивать всю сумму долга. Когда у нас следующий день? Послезавтра? Ну вот. Подумайте — восемь платежей по пятьдесят пять тысяч двести йен. Уверен, вы справитесь.
«В чем я уверена, — подумала, облизывая губы, Кунико, — так это в том, что у меня не наберется и пяти тысяч». Она еще раз облизала губы, но крема на них уже не осталось.
— Как вы можете гарантировать, что аннулируете кредит?
Дзюмондзи раскрыл лежащий у него на коленях «дипломат» и достал какие-то бумаги. Кунико узнала долговое обязательство.
— Я разорву его сразу же, как только вы обо всем мне расскажете. Разорву у вас на глазах.
Встроенные весы в голове Кунико тут же склонились в пользу предложения гостя. Если избавиться от платежей «Центру миллиона потребителей», то деньги, полученные от Яои, можно будет истратить исключительно на себя. Как только она поняла это, все остальные варианты перестали существовать.
— Ладно, расскажу.
— Правда? Вот и отлично, — сказал он и сухо рассмеялся.
Все остальное прошло легко. Кунико с удовольствием поведала Дзюмондзи о том, как Масако и Яои вынудили ее действовать по их плану. К черту последствия, потом разберемся — сейчас же ей хотелось посчитаться с этими двумя.
2
Дзюмондзи сидел на скамеечке возле игровой площадки перед домом, в котором жила Кунико. Сунув в рот сигарету, он достал зажигалку и уже собирался закурить, как вдруг заметил, что у него дрожит рука, и рассмеялся. Затянувшись, он поднял голову и, пройдясь взглядом по фасаду, остановился на балконе квартиры Дзэноути. Если не считать кондиционера, там не было ничего, кроме нескольких сваленных в кучу черных, набитых мусором мешков. Мусор…
Неподалеку играли в салки пять или шесть детишек. День заканчивался, темнело, и малыши носились друг за другом как сумасшедшие, наверное понимая, что скоро их позовут домой, что летние каникулы подходят к концу, а впереди уроки и бесконечные домашние задания. Крики пронзали вечерний воздух, над площадкой поднималась пыль, и Дзюмондзи, находивший всю эту бьющую через край энергию юности чересчур шумной, недовольно покачал головой.
Рассказ Кунико взволновал его. Дело было не в том, что он узнал что-то необыкновенное, что-то такое, что считал невероятным. Нет, больше всего его потрясло то, что организатором выступила Масако Катори. То, как она решила проблему, разрезав тело на куски, впечатляло. Сам Дзюмондзи, некоторым образом знакомый с темными сторонами жизни большого города, наверное, все же постарался бы уклониться от подобного рода работы. Кто бы мог подумать, что у этой худой молчаливой женщины хватит выдержки совершить такое. Ему и в голову не могло прийти, что она сожалеет о содеянном или корит себя за опрометчивость, с которой ввязалась в чужие проблемы.
— Круто! — пробормотал Дзюмондзи себе под нос.
Догоревшая сигарета обожгла пальцы, а он даже не заметил этого. Ему хотелось быть с ней, работать с ней в паре, рисковать, делать что-то такое… что-то крутое. И прибыльное. Он никогда не любил работать в команде, но ни за что не упустил бы шанса оказаться в одной команде с ней. И, самое главное, Дзюмондзи чувствовал, что может доверять этой женщине.
Он помнил, как увидел ее впервые в кафе возле кредитного союза, куда заскочил перекусить. Зал был забит до отказа, почти все знали друг друга и потому сидели вместе, независимо от того, кто с кем пришел. И только Масако была одна. Она сидела за рассчитанным на четверых столиком у окна. Тогда он удивился, что к ней никто не подсаживается, и только позднее узнал, в чем дело: оказывается, ей объявили негласный бойкот, подвергли остракизму. Тем не менее, глядя на нее, никто бы и не подумал, что она догадывается о происходящем. Масако Катори спокойно и неспешно пила кофе, читая разложенную на столе газету. Так мог бы вести себя разве что мужчина с железными нервами. По сравнению с ней ее шумные, сбившиеся в кучу коллеги выглядели полными идиотами.
Вспомнив теперь тот давний эпизод, Дзюмондзи рассмеялся и захлопал в ладоши. Встревоженные странным поведением чужака, дети остановились, но он не обратил на них никакого внимания. Никогда не испытывая даже намека на влечение к женщинам старшего возраста, Дзюмондзи всегда доверял им в том, что касалось бизнеса. Доверял больше, чем мужчинам. Возможно, это было следствием того впечатления, которое произвела на него в ту давнюю пору Масако Катори. Он достал из кейса сотовый телефон и записную книжку, нашел нужный номер и позвонил.
— Головной офис Тоэсуми.
Трубку сняли после первого же гудка.
— Это Акира Дзюмондзи. Я могу поговорить с господином Сога?
Молодой человек на другом конце провода попросил подождать, и в трубке зазвучала романтическая музыка — не совсем то, что ожидает услышать человек, звонящий в офис якудзы.
— Акира, ты? Мне сказали, что звонит какой-то Дзюмондзи. Черт возьми, приятель, почему бы тебе не называть себя Ямадой?
Говоривший усмехнулся.
— Я ведь дал тебе свою карточку, — напомнил Дзюмондзи. — Или уже потерял?
— Одно дело — видеть, что написано, и совсем другое — знать, как это произносится.
Время от времени Сога выдавал-таки нечто умное, хотя, глядя на него, в это трудно было поверить.
— Хочу посоветоваться с тобой по одному делу, — продолжал Дзюмондзи. — Не могли бы мы с тобой как-нибудь встретиться в ближайшее время?
