– Что-то я не слышал о всесильных магах, –
поморщился Невилл. – Совсем даже наоборот, сила большинства из них явно
преувеличена. Этого не могут, то не в силах.
– Волшебник Стаммельфорд, – прервал богослужитель,
снова впадая в менторский тон и встав в позу лектора, – некогда передвинул
гору, коя заслоняла ему вид с башни. Никому ни до, ни после не удавалось
совершить подобное. Ибо Стаммельфорд, как гласит молва, пользовался услугами
д'ао – гения Земли. Сохранились записи о подобных действиях других магиков.
Гигантские волны и катастрофические проливные дожди, несомненно, дело рук
маридов. Огненные столбы, пожары и взрывы – работа огненных ифритов…
– Смерчи, ураганы, полеты над землей, – проворчал
Геральт. – Джоффрей Монк.
– Верно. Однако, вижу, кое-что ты все-таки
знаешь. – Крепп посмотрел на него благосклонней. – Говорят, старый
Монк нашел способ заставить служить себе и д'йини – гения Воздуха. Ходили
слухи, что не одного. Он якобы держал их в бутылях и использовал по мере надобности,
по три желания от каждого гения. Потому что гении, дорогие мои, исполняют
только три желания, а потом свободны и смываются в свои измерения.
– Тот, над рекой, ничего не исполнил, – решительно
сказал Геральт, – сразу схватил Лютика за горло.
– Гении, – задрал нос Крепп, – существа
зловредные и коварные. Не любят тех, кто загоняет их в бутылки и велит
передвигать горы. Они делают все, чтобы не допустить произнесения желаний, и
выполняют их таким способом, которым трудно овладеть. И предвидеть. Порою
выполняют буквально, поэтому надо следить за тем, что говоришь. Чтобы гения
захомутать, нужна железная воля, стальные нервы, могучая Сила и немалое умение.
Из сказанного тобою следует, что твои умения, ведьмак, были невелики.
– Слишком малы, чтобы эту дрянь обуздать, –
согласился Геральт. – Но все же я изгнал его, да так, что воздух выл. А
это чего-нибудь да стоит, Йеннифэр, правда, высмеяла мой экзорцизм…
– Какой экзорцизм? А ну повтори.
Ведьмак повторил слово в слово.
– Что?! – Богослужитель побледнел, потом покраснел
и наконец посинел. – Да как ты смеешь! Охальник!
– Простите, – пролепетал Геральт. – Честно-то
говоря, я не знаю… значения этих слов.
– Так не повторяй, коли не знаешь! И где только ты мог
их услышать!
– Ну довольно, – махнул рукой ипат. –
Напрасно теряем время. Ладно. Теперь мы знаем, зачем волшебнице понадобился ваш
гений. Но вы говорили, Крепп, что это скверно. Что именно скверно? Да пусть она
его поймает и убирается ко всем чертям, мне-то какое дело. Я думаю…
Никому не дано узнать, что в этот момент думал Невилл, если
даже это не было хвастовством. На стене возле гобелена с Пророком Лебедой
неожиданно возник светящийся четырехугольник, что-то сверкнуло – и на середину
комнаты вывалился… Лютик.
– Он невиновен! – крикнул поэт чистейшим звучным
тенором, сидя на полу и водя кругом дурным взглядом. – Невиновен! Ведьмак
невиновен. Я желаю, чтобы в это поверили!
– Лютик, – ахнул Геральт, удерживая Креппа, явно
собиравшегося выкрикивать экзорцизмы, а может, и заклятия. – Ты откуда
свалился… Лютик?
– Геральт! – Бард вскочил с пола.
– Лютик!
– Это еще кто такой? – буркнул Невилл. – Черт
побери, если вы не прекратите колдовать, я за себя не поручусь. Я сказал,
здесь, в Ринде, колдовать нельзя! Сначала надо подать письменное прошение,
потом оплатить пошлину и налог на имущество… Эй! А это, случайно, не певец,
заложник ведьмы?
– Лютик, – повторил Геральт, держа поэта за
руки. – Как ты сюда попал?
– Не знаю, – признался бард с глупейшим и
обеспокоенным выражением на лице. – Честно говоря, я не совсем понимаю,
что со мной творится. Помню немного, но провалиться мне, если знаю, что тут
было явью, а что кошмаром. Однако припоминаю миленькую чернулечку с горящими
глазами…
– Нашли время болтать о чернулечках, – прервал
Невилл. – К делу, уважаемые, к делу. Ты кричал, что ведьмак невиновен. Как
это понимать? Что, Лавроносик сам себя высек? Потому что ежели ведьмак
невиновен, то иначе быть не могло. Разве что коллективная галлюцинация.
– Мне ничего не ведомо ни о… э… высечении, ни о
галлюцинациях, – гордо проговорил Лютик, – ни о лавровых носиках.
Повторяю: последнее, что я помню, была моднючая женщина, со вкусом одетая в
черное и белое. Вышеупомянутая дама грубо кинула меня в светящуюся дыру явно
магического портала. А до того дала четкое и ясное указание: по прибытии на
место я должен был немедленно сообщить, цитирую: «Желаю, чтобы мне поверили,
что ведьмак не виновен в том, что произошло. Таково, а не иное мое желание».
Конец цитаты. Буквально так. Да, я спросил, в чем дело и зачем все это. Чернулечка
не дала мне говорить. Обругала неизысканно, взяла за шиворот и кинула в портал.
Это все. А теперь…
Лютик выпрямился, отряхнул куртку, поправил воротник и
фантазийное, хотя и грязное жабо.
– …соблаговолите мне сказать, как называется и где
находится лучший в этом городе кабак.
– В моем городе нет плохих кабаков, – медленно
произнес Невилл. – Но прежде чем убедиться в этом, ты познакомишься с
лучшей в моем городе ямой. Ты и твои дружки. Вы еще не на свободе, паршивцы,
напоминаю! Гляньте-ка! Один плетет небылицы, другой выскакивает из стены и
кричит о невиновности, чего-то желает, верещит, требует, чтоб ему поверили. Он
имеет нахальство желать…
– О боги! – Богослужитель вдруг хлопнул себя по
лысине. – Понял! Я понял! Желание! Последнее желание!
– Что с тобой, Крепп? – насупился ипат. –
Прихворнул?
– Последнее желание! – повторил
богослужитель. – Она заставила барда высказать последнее, третье желание.
Гением нельзя было овладеть, пока он не исполнил этого желания. А Йеннифэр
поставила магическую ловушку и, вероятно, поймала гения, прежде чем тот успел
сбежать в свое измерение! Господин Невилл, необходимо обязательно…
За окном громыхнуло. Да так, что задрожали стены.
– Черт, – проворчал ипат, подходя к окну. –
Близко громыхнуло. Только б не в какой-нибудь дом, мне еще пожара не хватает…
Боги! Взгляните! Вы только взгляните на это! Крепп!!! Что это?
Все кинулись к окну.
– Мамочка! – воскликнул Лютик, хватаясь за
горло. – Это он! Тот сукин сын, который меня удушил!
– Д'йини! – крикнул Крепп. – Гений Воздуха!
