– Черная? – изумился он. – То-то я не чувствую к тебе неприязни. Но как?
– Пусть останется моей тайной! – улыбнулась я. – И это не навсегда, считай это что-то типа эксперимента!
– Но зачем? – более спокойно спросил он.
– Все из-за тебя, милый, – нежно проворковала я и погладила его по ледяной щеке. – Пошли куда-нибудь? Где мы можем спокойно поговорить!
– Хочешь – к тебе? – вкрадчиво спросил он.
– Не поймаешь! – засмеялась я и погрозила ему пальцем. – Приглашения не дождешься!
– Это я что-то не подумал! – ответил Женя и засмеялся. – Тогда хочешь ко мне?
– Домой? – изумилась я. – А родители?
– А их сегодня нет, уехали к тетке на пару дней, – ответил он.
«Надо же, – отметила я про себя, – так ревностно следить за жизнью родных и друзей. А ведь он вампир! По идее уже давно должен потерять интерес к своей прошлой жизни».
– Ты и мысли родителей читаешь? – уточнила я и пошла рядом с ним.
– Стараюсь только отца, – признался Женя. – Мать слишком часто… плачет из-за моего исчезновения. Но она уверена, что я просто решил погулять по миру, найти себя. Ее это утешает. Она истово ждет моего возвращения. Знаешь, я даже и не подозревал, как сильно родители нас любят. Когда был обычным парнем, то не придавал этому никакого значения, да и вообще считал любые проявления чувств телячьими нежностями и старался их избежать.
– Да, я тоже многое переосмыслила, – призналась я и ощутила, как злость в душе тает.
Привнесенная натура черной рыси ушла и уступила место обычным человеческим чувствам. Я вспомнила родителей и с трудом сдержала подступившие слезы. Я тщательно скрывала от них правду, они по-прежнему были уверены, что я живу гражданским браком с Владом.
Когда мы пришли в квартиру к Жене, я уже была взвинчена до предела. А увидев его прежнюю комнату, в которой ничего не менялось еще со школьных лет и в которой мы проводили так много времени, обсуждая музыкальные новинки, помогая друг другу в решении задач, просматривая фильмы или просто болтая ни о чем, едва не разрыдалась. Злоба исчезла, а на ее место пришла какая-то гипертрофированная чувствительность. И я с удивлением, будто со стороны, наблюдала за собой и пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями. Женя хоть и являлся вампиром, тоже что-то чувствовал. Он уселся на диван и посмотрел на меня довольно беспомощно.
– Так о чем ты хотела поговорить? – после паузы спросил он. – Прости, ничего не предлагаю, ничем не угощаю. Думаю, родители не поймут исчезновения продуктов из холодильника, – добавил он.
– А и не нужно! – улыбнулась я. – Женя! Вот что…
Я замолчала и машинально пошевелила жемчужину языком. И тут же ощутила очередной прилив злобного раздражения.
«Так вот какова была натура Златы! – мелькнула мысль. – Постоянные перепады настроения от крайней раздражительности до слезливой чувствительности. То-то она всегда казалась мне неадекватной. Тяжело приходится черным рысям!»
Я оставила жемчужину в покое, перекатив ее поглубже за щеку. Подошла к Жене и села рядом. Он повернул ко мне мертвенно-бледное лицо. На дне его глаз с сильно расширенными зрачками затаилось страдание. Я взяла его за руки. И, несмотря на ледяной холод, шедший от них, не выпустила, а, наоборот, крепко их сжала.
– Я знакома с Грегом, – медленно начала я, – и его история истинная. Он действительно был вампиром, но сумел стать человеком. Это вовсе не пиар-ход, чтобы привлечь внимание к его сборнику, как можно было бы подумать. Грег старается, чтобы как можно меньше людей знали о его прошлом. Но, сам понимаешь, это невозможно. Особенно сейчас, когда есть инет. Его стихи произвели сильное впечатление на читателей. И сразу все начали копать, кто автор, кто скрывается за псевдонимом Григорий Грег. И я точно знаю, что все это его встревожило. Он уже подготовил следующий сборник к печати, но, как мне сказал, пока раздумывает, а стоит ли вообще публиковать стихи.
– Он очень талантлив! – прошептал Женя. – Даже сейчас я все еще могу восхищаться его творчеством, хотя уже мало что чувствую.
– Поверь, я понимаю тебя как никто другой! – с чувством проговорила я. – И считаю, что тебе незачем продолжать вести такое существование, какое ты ведешь после инициации. Это невозможно, Жень! Ты ведь все время болтаешься где-нибудь поблизости от родного дома…
– Иногда я летаю высоко-высоко в ночном небе, – прошептал он. – Сверху земля кажется такой… такой… странной. И мой дом словно спичечная коробка. Иногда мне хочется камнем слететь вниз и врезаться в металлическую крышу. Но я знаю, что это ни к чему не приведет, ведь вампиры бессмертны… Если, конечно, какой-нибудь охотник не захочет меня убить…
– Понимаю! – ответила я, видя, что он замолчал. – Почему бы тебе не избрать путь Грега?
– Не знаю… – после длительной паузы сказал Женя. – Я мало во все это верю…
– Вот что! – решительно поговорила я и вскочила. – Если хочешь, мы можем немедленно отправиться в Москву! Надо что-то делать! Нельзя сидеть тут и страдать! К чему это приведет? Ты знаешь, какова депрессия вампиров? Похуже обычных переживаний подростка, доводящих его до суицида! И я не могу такое допустить! Если есть путь, ты должен хотя бы попытаться пойти по нему! Ведь Грег смог!
– Не знаю, – растерянно повторил он.
– В Москву? – горячо проговорила я. – Поговоришь с ним… с Ладой… Тогда поверишь, что все возможно! Они удивительные люди! И через что им пришлось пройти, чтобы быть вместе!
– Да я хоть сейчас! – усмехнулся Женя. – Но вот ты?
Я видела, что он загорелся идеей и не прочь прямо сейчас оказаться возле Грега. Но ведь я не могла телепортироваться, как это делают все вампиры.
– Отнесешь меня! – с улыбкой ответила я. – Мне не привыкать! Летала на Вое, и ничего! Да и несколько дней назад ирбис таскал меня в своих когтях, словно куклу.
– Ирбис? – с удивлением спросил он. – Это еще кто?
– Снежный барс… тоже оборотень. Потом как-нибудь расскажу. Так что? Отнесешь меня прямо сейчас в Москву?
– Но что ты скажешь мужу? Он ведь уверен, что ты в Благовещенске! – резонно заметил он.
– Ну то, что я покаталась на вампире, конечно, утаю, – засмеялась я. – Владу точно не понравится. Скажу, что прилетела в Москву обычным путем на самолете, только и всего! Мне собираться?
И я с ожиданием посмотрела на Женю. Он встал и подошел к окну. Отодвинув штору, замер. Он смотрел во двор и молчал. Я не мешала ему раздумывать. Сама я не сомневалась ни секунды, что поступаю правильно. Судьба Жени волновала меня, и если был хоть какой-то шанс, то он должен был его использовать.
– Допустим, – наконец сказал он, – но сейчас почти полночь, значит, в Москве…
– Шесть вечера, – быстро подсчитала я. – За сколько ты можешь долететь?
– Ну если бы я был один, то перенесся бы в мгновение ока. Но вот с тобой! К тому же я не знаю, как ты переносишь такие перегрузки!
