Первым доложился Мюллер, через два дня. Выяснил немного.
Соседка из дома напротив видела в то утро припаркованную «девятку», вишневого
цвета. Стояла долго, потом исчезла.
Опросили всю улицу, ни к кому на такой тачке не приезжали.
Магазинов или контор тут нет. Зачем стояла? Хрен ее знает, может, просто мотор
заглох. Скорее всего, ерунда.
«Девятке» Сергей сначала значения не придал, потому что ждал
звонка от всемогущего Ивана Пантелеевича.
Но Сэнсэй убил.
– Ничего нет. Девушка по имени Мария с похожими приметами в
деревне Лычково не проживает. А все Марии, какие проживают, на месте.
Тогда Дронов сказал про подозрительную машину: нельзя ли
через ГАИ добыть регистрационный номер вишневой «девятки».
– С ума сошел? – гаркнул на него Сэнсэй. – Ты знаешь,
сколько их, вишневых «девяток»? Мне твои фокусы уже вот где, Ромео хренов. Ты
вообще работать думаешь? Если будешь вести себя по-бабьи, мы с тобой
расстанемся. Со всеми вытекающими.
Сергей сделал над собой усилие, сдержался. Еще не хватало в
такой момент остаться без заработка, без поддержки.
Прикинулся, будто всё нормально, мало ли телок на белом
свете.
И вроде как вернулся к обычной жизни: разъезды, деловые
встречи, посиделки с нужными людьми.
Но смысл его существования теперь сводился к одному – к
поиску.
Кроме «девятки» искать было нечего. И Дронов вцепился в эту
ниточку мертвой хваткой.
В милиции у него были и свои контакты, без Ивана
Пантелеевича. Через начальника областного ГАИ Сергей добыл список номеров всех
вишневых «девяток», зарегистрированных в Подмосковье. А потом и в столице.
Модель была новая, цвет не ходовой. В списке значилось 219 машин, не сильно
много.
Дальше так.
Отобрал из мюллеровских парней четверых потолковей, все –
бывшие менты. Объяснил, что надо делать.
Собрать краткие сведения о том или тех, кто ездит на каждой
тачке: имя, возраст, профессия плюс фотка скрытой камерой. Не рассусоливать,
хватит по одному дню на «девятку». На первом этапе главное – отсеять лишних.
Пацаны пахали два месяца без выходных, и в результате почти
половина «девяток» отвалилась. Во-первых, старичье, во-вторых, бабы (две эти
категории Дронов решил исключить из числа подозреваемых), потом машины, которые
в тот день находились в ремонте или дальней поездке, несколько «девяток» оказались
уже проданы, ну и кое-кого из владельцев Сергей исключил, поглядев на
фотокарточку, потому что не могла Мария уехать с таким мордоворотом, ни за
какие коврижки.
Всё в этом поиске было дурное, бестолковое, построенное на
песке. Но Дронов верил, что чутье выведет его на гнойного подонка, похитившего
Марию. Что ее именно похитили и что сделал это какой-то гнойный подонок, он
знал твердо.
Кандидатов в подонки после первого этапа оказалось 112.
Теперь дело пошло медленней. На каждого пришлось копать в глубину, вести
слежку. Одни вылетели быстро, с другими волынка растягивалась на неделю, а то и
больше. Несколько раз казалось, что след верный, но выскакивала пустышка.
Десяток тайных любовниц, пара вторых семей и один курьер по наркоте – вот и
весь улов, который дали следующие пять месяцев.
К апрелю стало ясно, что сеть пустая, все рыбешки в ней
дохлые. Ни одна из 112 вишневых «девяток» к Марии отношения не имела.
Не давая себе впасть в отчаяние, Сергей вернулся к отсеву,
начал просматривать данные заново. Кроме того велел заняться проданными
машинами – у которых в сентябре был один владелец, а теперь другой.
И первая же из них вывела на цель.
Лучше бы не находил
30 апреля это было.
Позвонил один из четырех парней, восьмой месяц занятых
поисками «девятки», и сказал:
– Алё, это Стас. Я сейчас работаю по мужику, который продал
госномер «Ж 3214 МО» 17 октября прошлого года, фамилия Дарновский, он теперь на
«фольксваген-гольфе» катает. Видел его с ба… то есть с женщиной. Красивая –
охренеть. В точности, как вы говорили. Прямо киноактриса. Только снять на
камеру не получилось. Я из автомата звоню, пасу около ихнего дома.
– Киноактриса? – хрипло переспросил Сергей. – Давай адрес,
сейчас буду.
И скоро был на месте.
– Предположительно вон те окна на пятом. Зажглись через 90
секунд после того как они вошли в подъезд.
– Дай. – Дронов вырвал из рук Стаса бинокль –
профессиональный, с режимом ночного видения.
Через несколько минут за занавеской мелькнула тень –
женская, стройная.
Токо-так, токо-так, токо-так, сорвалось сердце. Сергей хотел
немедленно броситься туда, высадить дверь и будь что будет, но, слава Богу,
хватило выдержки.
– Свободен. Дальше я сам.
Всю ночь просидел в джипе, почти не отрываясь от окуляров. В
половине второго свет в окнах погас.
Спать совсем не хотелось. Какое там. Казалось, что время,
больше полугода дремавшее в режиме «то-так, то-так», наконец пробудилось,
задвигалось.
Рассвело. Из подъездов на работу потянулись жильцы – кто сел
в машину, кто потрюхал в сторону метро.
В 9.47 занавески на одном из окон рывком распахнулись.
Молодой мужик, очкастый, волосы по-пижонски расчесаны на две стороны. Неужто
этот? Пальцы так сжали бинокль, что внутри что-то жалобно хрустнуло.
Через сорок пять минут кандидат в гнойные подонки вышел из
подъезда и направился к синему «гольфу» (тачку-то Сергей уже давно
идентифицировал). Отъехал.
Что делать? Подняться в квартиру, позвонить?
Страшно. Что он скажет Марии? Если это, конечно, она.
За стеклом что-то шевельнулось, и Дронов дрожащими руками
вскинул к глазам бинокль.
От нервов не сразу нашел нужное окно. А когда нашел,
застонал от разочарования.
Там стояла никакая не Мария, а губастая и щекастая телка, с
густо подведенными глазами, или, может, это у нее ресницы были наклеены.
Тьфу! Опять пустышка!
Заскрипев зубами, Сергей с места взял разгон, на выезде из
двора обошел синий «гольф» и погнал по проспекту Вернадского. Так и просвистел
бы мимо своей судьбы, если б не светофор возле метро «Юго-Западная».
