Отец Иннокентий, кажется, вошел во вкус, и с удовольствием разобрал бы если не весь дом, то хотя бы пол.
– Хватит. Встаньте кто-нибудь у двери. Если войдет охранник, хватайте его за шиворот, и в комнату. И не дайте воспользоваться автоматом. Он не ожидает от нас сопротивления. Для него мы – никто...
– Мы ему объясним, кто мы, – с угрозой в голосе проговорил отец Василий, вставая к двери.
– А вот объяснять только в случае крайней необходимости, – категорично заявил отец Николай. – Пусть не ждут от нас сопротивления, пусть так и считают нас никем. Нам же спокойнее будет... Свет мне не загораживайте.
Священники отошли от щели в полу на пару шагов, но все равно пытались заглянуть вниз, однако увидеть ничего не могли – до земли было не меньше метра. Отец Николай, перекрестившись, сначала оперся двумя руками о доски, потом осторожно спустился и сразу присел, всматриваясь в пространство вокруг себя.
– Бог в помощь! Что там? – спросил протоиерей.
– Темнота адова! Ничего не видно. Сейчас... Глаза привыкнут... Помолитесь за меня и за себя. Если что-то не так сделаю, сразу все к Господу отправимся, – раздался из проема голос отца Николая.
– Это так опасно? – встревожился протоиерей.
– Минер ошибается только раз, – высказался один из священников.
Отец Николай не ответил и стал что-то искать на ощупь. Тут же загремел чем-то деревянным. Все напряженно ждали, крестились и шептали под нос слова Иисусовой молитвы. Не прошло и двух минут, как отец Николай вытащил сумку, из которой высовывались перепутанные провода. Иерей поставил сумку на пол, заглянул в нее и осторожно вытащил пластмассовую канистру, к боку которой скотчем был приклеен какой-то предмет.
– Грубо сделано... – прокомментировал он. – Неумелый спец. По его неумению нам бы со своим умением не попасть впросак. Ну, Господи помилуй! Так... Что же мы здесь имеем? А мы имеем взрыватель, который должен замкнуться от телефонного звонка. – Иерей оторвал одну полоску скотча, отсоединил от канистры трубку сотового телефона без задней крышки корпуса и потребовал: – Отвертку нужно или хотя бы нож.
Ни у кого ничего подобного не оказалось. Тогда отец Николай, долго не думая, просто перекусил сначала один, потом и второй провод. Трубка была освобождена.
– Все. Пока мы спасены. Пусть звонят, мы ответим. Взрыва все равно не будет. Взрыватель, – палец отца Николая показал на трубку, уходящую через стенку канистры в какую-то наполняющую составляющую, – без тока не сработает. – И тут же вытащил сам трубчатый взрыватель, вставленный через высверленное отверстие и закрепленный тем же скотчем.
– А там что? – спросил отец Иннокентий, трогая ногой канистру.
– Полагаю, удобрения с полей. Аммиачная селитра, перемешанная с алюминиевой пудрой. Ну и, наверное, пузырек с кислотой. Высыпать и разбирать не буду, для этого требуется более опытный спец. В целом же это обычное для бандитов взрывное устройство. Бывает, они в такие канистры еще набивают куски арматуры, болты, гайки – поражающие элементы. Но здесь это не нужно. Нас не осколками хотели поражать.
– А чем? – спросил один из священников.
– Там, внизу, – отец Николай показал на пространство под полом и стал убирать под доски канистру с сумкой, – два ящика со стандартными минами для миномета «Поднос». С армейских, видимо, складов. Бандиты надеялись, что мины сдетонируют, хотя они тоже без взрывателей. Сдетонировать, может, и смогли, если бы канистру обложили этими минами. Но их даже из ящика не вытащили, просто поставили сумку на ящик. Так что до детонации не дошло бы. Для воспламенения тротила нужна очень высокая температура, а не удар. Если бы были ввинчены взрыватели – другое дело. Впрочем, боюсь, что нам вместе с домом хватило бы и этой канистры. Тем не менее могу точно сказать, что взрывотехник у имама Меджидова на голову сильно хромает.
– А вы, отец Николай, похоже, в армии минером служили? – спросил кто-то.
– Да, мне во время службы в армии приходилось иметь дело и с минами, – не вдаваясь в подробности, ответил иерей.
– И что теперь? – поинтересовался отец Иннокентий.
Отец Николай легко, словно ему совсем не мешала одежда, выбрался из подполья.
– Теперь с Божьей помощью необходимо доски на место приладить так, чтобы наше вмешательство осталось незаметным.
– Я спрашиваю про взрывное устройство, – уточнил отец Иннокентий.
– А что? Пусть лежит себе. Теперь взорвать его только один Господь сможет. Но я не думаю, что ему это нужно. Будем молиться, чтобы все прошло удачно. Первое дело мы завершили, по крайней мере можем теперь предложить спецназу начинать атаку, и нас во время этой атаки никто не взорвет. Попытаются, конечно, позвонить, но без толку...
– Да, помнится, вы что-то говорили про связь со спецназом. Трубка?
– Трубка. Буду звонить.
– У нас у всех трубки сразу отобрали, – объяснил отец Иннокентий. – У меня даже две, от разных операторов. Как вам-то оставили?
– У меня тоже отобрали, – улыбнулся отец Николай. – Мою, собственную. Но потом на посту ДПС дали другую. Омоновец дал, специально для связи. С номером, по которому следует звонить. Время сейчас ночное, но я попытаюсь связаться. Спецназ лучше и охотнее всего работает ночью. Будем надеяться, что я никого не разбужу. С вашего разрешения, уйду в другую комнату, чтобы мне никто не помешал. Аккуратнее доски укладывайте, чтобы незаметно было. Пусть Гаджи-Магомед думает, что в любой момент может нас уничтожить. А потом вместе помолимся за свое спасение.
* * *
На звонок по единственному номеру в записной книжке трубки ответили сразу:
– Генерал-лейтенант Апраксин. Слушаю вас, отец Николай. Надеюсь, батюшка, удачно добрались до места?
– С Божьей помощью, товарищ генерал, добрался, с Божьей помощью и работать начал. – Отец Николай слегка растерялся оттого, что сразу, позвонив среди ночи, попал на генерал-лейтенанта, и тот, как оказалось, ждал этого звонка и даже понял по номеру, кто звонит. – Извините, товарищ генерал, за поздний звонок. Меня информировали, что нашим освобождением будет заниматься спецназ ГРУ, а он, как я знаю, любит работать по ночам, поэтому...
– Нет, батюшка, вашим освобождением занимается не спецназ ГРУ, а Департамент «Х», – перебил его генерал. – Есть у нас такая новая величина, близкая по своей сути к спецназу. Величина, еще не ставшая, слава богу, популярной. Спецназ ГРУ в деле вашего освобождения выполняет только вспомогательные функции обеспечения при нашей группе. А каким образом вы поняли, что попали не в спецназ ГРУ?
– Ваше звание, товарищ генерал. В спецназе ГРУ даже командующий полковник. Генерал-лейтенанты там другими вопросами занимаются.
– Вы, батюшка, слишком хорошо информированы для священника, – заметил Апраксин.
– Я – бывший офицер спецназа ГРУ.
– Отставник?
