— Это он тебе сказал?
— А зачем ему признаваться?
— Ладно, слушайте меня,— Это снова альбинос, он, судя по всему, тут главный.— Ринг, ты обыщешь кладовые комнаты вместе с Бриггсом. Мы осмотрим туннели. Ник пойдет на восток, я с Доном — на запад. Скажите Бриггсу, чтобы проверил северное направление, а я найду, кого послать на юг.
Я мысленно пронумеровываю имена, выходит, что мы имеем дело с семью стервятниками как минимум. Столько я не ожидала.
— Я хочу, чтобы через час это дерьмо было в камере,— говорит альбинос,— Я не собираюсь из-за них пропускать день выплаты, понятно? Только не из-за какой-то лажи в последний момент.
День выплаты. Какая-то мысль начинает теплиться на краю моего сознания, но, когда я пытаюсь ее поймать, тут же исчезает. Если это не про выкуп, каких выплат могут ждать стервятники? Может, они решили, что Джулиан расколется и выдаст им информацию о системе безопасности в его доме? Но это слишком уж сложно и опасно, и заурядный взлом жилого дома совсем не в духе операций стервятников. Они не занимаются планированием. Они просто жгут, терроризируют и грабят.
До сих пор не понимаю, при чем здесь я.
Слышен шорох, заряжаются пистолеты, защелкиваются пряжки на ремнях, и снова меня накрывает волна страха — за фанерной дверью шкафа стоят три серьезно вооруженных стервятника. На секунду мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание. В шкафу тесно и жарко. Моя майка мокрая от пота. Мы никогда отсюда не выберемся. Выхода нет. Это нереально.
Я закрываю глаза и думаю об Алексе, вспоминаю, как прижималась к нему, когда мы мчались к границе на мотоцикле и я тоже была уверена, что нам конец.
— Встречаемся здесь через час,— говорит альбинос,— А теперь найдите этих маленьких говнюков и тащите ко мне.
Шаги удаляются в противоположную сторону комнаты, значит, красная дверь ведет в туннель. Дверь открывается и закрывается. Наступает тишина.
Мы с Джулианом остаемся на месте, а когда я пытаюсь пошевелиться, он оттаскивает меня назад и шепчет:
— Подожди, надо убедиться, что они ушли.
Теперь, когда меня не отвлекают голоса стервятников, я особенно остро чувствую жар его тела и горячее дыхание на затылке. В конце концов я не выдерживаю.
— Все чисто. Давай выбираться.
Мы вываливаемся из шкафа, но на случай, если стервятники все еще где-то рядом, стараемся двигаться беззвучно.
— И что теперь? — спрашивает Джулиан приглушенным голосом,— Они ищут нас в туннелях.
— Надо рискнуть. Другого выхода нет.
Джулиан сдается и отводит взгляд в сторону.
— Давай загружаться,— говорю я.
Джулиан подходит к одной из полок и начинает рыться в сваленной там одежде.
— Вот,— он кидает мне футболку,— похоже, твой размер.
Я нахожу пару чистых джинсов, спортивный бюстгальтер, белые носки и быстро переодеваюсь за шкафом. Естественно, я все еще потная и грязная, но чистая одежда доставляет огромное удовольствие. Джулиан подыскивает себе футболку и джинсы. Джинсы ему немного великоваты, поэтому он за отсутствием ремня подпоясывается электрическим шнуром. Мы складываем в мой рюкзак плитки гранолы, воду, два фонарика, несколько пакетиков с орешками и вяленым мясом. Потом я перехожу к полке с медикаментами и сбрасываю в рюкзак тюбики с мазью, бинты и антисептические салфетки. Джулиан молча наблюдает за моими действиями. Когда наши глаза встречаются, я не могу понять, о чем он думает.
Под полкой с медикаментами полка с одной-единственной коробкой. Это любопытно. Я сажусь на корточки, открываю крышку и перестаю дышать.
Идентификационные карточки. В коробке сотни и сотни перехваченных резинками карточек. А еще там стопка заламинированных беджиков АБД.
— Джулиан,— зову я, когда ко мне возвращается дыхание,— Посмотри.
Джулиан встает рядом и молча смотрит, как я перебираю блестящие карточки с бесконечными фото и личными данными.
— Бросай это,— говорит он через минуту,— надо уходить отсюда.
Я быстро отбираю полдюжины идентификационных карточек, при этом стараюсь, чтобы на фото были девушки, хотя бы отдаленно похожие на меня, перехватываю их резинкой и прячу в карман. Беджики АБД я тоже не забываю, они могут пригодиться.
Наконец доходит дело до оружия. Здесь есть и ящики со сваленными кое-как, покрытыми слоем пыли винтовками, и хорошо смазанные пистолеты, и тяжелые дубинки, и коробки с патронами. Я выбираю один пистолет, проверяю — заряжен ли он, и передаю Джулиану, а потом высыпаю коробку патронов в свой рюкзак.
— Я никогда ни в кого не стрелял,— признается Джулиан, а сам с опаской рассматривает пистолет, как будто боится, что он может сам собой выстрелить,— А ты?
— Пару раз,— говорю я.
Джулиан закусывает нижнюю губу.
— Ты и возьми.
Меня совсем не привлекает перспектива таскать на себе лишний груз, но я все равно убираю пистолет в рюкзак.
А вот нож — вещь нужная, и не только для того, чтобы нанести вред человеку. Я подыскиваю себе нож с выкидным лезвием и прячу его за лямку спортивного бюстгальтера. Джулиан тоже подбирает пружинный нож и прячет его в карман.
— Готова? — спрашивает он, когда я надеваю рюкзак на плечи.
И вот тогда легкое беспокойство, которое существовало на периферии моего сознания и никак не могло преобразоваться в четкую мысль, обрушивается на меня как гигантская штормовая волна. Это все неправильно. Все неправильно. Все слишком хорошо организовано. Здесь слишком много комнат, слишком много оружия, слишком много порядка.
— Им кто-то помогает,— говорю я, пытаясь осмыслить все эти факты,— Стервятники сами на такое не способны.
— Кто? — переспрашивает Джулиан и нервно поглядывает на дверь.
Я понимаю, что мы должны уходить, но не могу сдвинуться с места. У меня покалывает ступни, а потом мурашки начинают бежать вверх по ногам. В голове мелькает еще одна мысль... какое-то впечатление, я что-то такое видела, что-то знакомое.
— Сервятники,— отвечаю я Джулиану,— Они не исцеленные.
— Заразные,— просто говорит он,— как ты.
— Нет. Не такие, как я, и не заразные. Они — другие.
Я зажмуриваюсь, и в памяти всплывает четкая картинка: я приставила нож к горлу стервятника и там, на шее, увидела бледно-голубую татуировку. Эта татуировка и показалась мне знакомой...
— О боже...
Я распахиваю глаза, у меня такое чувство, как будто кто-то колотит кулаком мне в грудь.
— Лина, надо уходить.
Джулиан собирается схватить меня за руку, но я отдергиваю руку назад.
— Это АБД,— с трудом выдавливаю я из себя,— Тот парень... охранник в камере, тот, которого мы связали. У него татуировка — орел и шприц. Это герб АБД.
