– Ты должна нормально питаться, – сказал он. – Майки рассказывал, что ты совсем себя забросила.
– Правда? – Карин злобно зыркнула на Майки, добавлявшего молоко в кофе.
Ну вот, теперь у нее есть еще одна причина на него дуться.
– Ну да ладно, – продолжал Джеко. – В знак восхищения твоей храбростью я тут тебе кое-что купил. – Он порылся в пакете из машины и достал жестянку с конфетами.
Майки знал, что он купил их в местном супермаркете – видел спецпредложение, две коробки по цене одной. Интересно, куда Джеко дел вторую коробку?
Но Карин так просияла, будто он ей айпод подарил. И тут же посмотрела на Майки – мол, а ты почему никогда для меня ничего подобного не делаешь? И с таким же выражением лица оторвала скотч, открыла банку и понюхала:
– Рождеством пахнет.
Майки хорошо знал, что любит его сестра – чипсы со вкусом креветок, белый шоколад, шоколадное драже и «Принглс». Ей был бы приятен такой подарок, так почему он не додумался? Мог бы приготовить ей целый ужин, кстати, это даже лучше, чем чипсы. Глядя, как Джеко с ходу ей угодил, Майки вдруг безумно разозлился – ведь Джеко с ней не живет. Да он понятия не имеет, что это значит – жить с тремя женщинами под одной крышей! Хотел бы он на него тогда посмотреть!
Карин в восторге смотрела на шоколад; разноцветные обертки сияли. Выбрав зеленую треугольную конфету, она протянула коробку Джеко. Тот взял, не глядя, развернул и сунул в рот. Хоть бы ему попалась кокосовая, самая невкусная, подумал Майки.
Он поставил перед ними чашки с кофе.
– Только быстрее пей, – обратился он к Джеко. – Нам через минуту выходить.
– Да полно же еще времени, – ответил тот и взял еще конфету.
Майки вдруг захотелось увидеть Сьенну – по той лишь причине, что та считала Джеко придурком. Он пошел на кухню и отправил ей сообщение. Она сразу же ответила: «Отвянь, козел». А что? Он вполне заслужил.
А потом, чтобы стало еще хуже, он зашел в почту и прочел накопившуюся кучу сообщений для Элли, которые так и не отправил. Как биение сердца, они следовали одно за другим: «Скучаю», «Давай встретимся», «Прости меня».
Он все их стер.
Карин права – она будет защищать брата. Надо быть идиотом, чтобы решить обратное.
Когда Майки вернулся в гостиную, Джеко рассуждал о том, что Карин слишком много времени проводит в одиночестве и ей это не на пользу. Мол, неплохо бы пригласить друзей.
– Я бы мог с тобой сегодня утром побыть. Мне только в радость.
– Да ничего. Со мной Джиллиан была. Джеко не понял.
– Джиллиан – ее надсмотрщица из полиции, – объяснил Майки. – Карин считает, что у нее солнце из задницы светит.
Карин покачала головой:
– Не цепляйся ко мне, Майки.
– Пойду отнесу матери кофе, – сказал он. – И потом сразу едем, Джеко, ладно?
Джеко кивнул и опять повернулся к Карин.
– Как думаешь, – проговорил он, – может, скоро попробуешь выйти ненадолго, прокатимся вместе?
Ну и придурок.
Наверху мать сидела на кровати с пепельницей на коленях. Он поставил кофе рядом на стол.
– Как Карин? – спросила она.
– Как ни странно, лучше.
– Ты ей сказал, что он не признал себя виновным?
– Джиллиан сказала. Хотя вряд ли это кого-то удивило, как думаешь?
– Ну да, пожалуй. – Она затянулась и выпустила дым в окно. – Не знаю, как с ней разговаривать, Майки.
– Да не волнуйся ты. Джеко уже все за тебя сделал.
– А я не только про сегодня. Вообще. Сижу здесь, с тех пор как все случилось, и пытаюсь понять, как же мне быть. – Она повернулась к нему, и в глазах ее он увидел отчаяние. – Я злюсь на нее, а ведь это неправильно, да? Все время думаю: ну за что нам все это? Как она это допустила? Почему так напилась, почему даже не сопротивлялась?
Майки замер. Иногда и он задавался теми же вопросами, но никогда не решился бы признаться в этом вслух.
Мать докурила сигарету и затушила ее в пепельнице:
– Я злюсь и на этого парня, который ее обидел, и на себя за то, что поволокла ее в полицию, и на друзей, которые ее бросили. Вот где они сейчас, а? Мы уже несколько недель их не видели.
– Просто она отказывается с ними встречаться.
– Да всем было бы проще, если бы она вообще ничего не сказала. Могла бы и дальше жить, как обычно, и попытаться забыть. Ничего невозможного в этом нет. Просто заталкиваешь плохие мысли подальше и делаешь вид, как будто ничего не было.
– Ты на самом деле так думаешь, мам?
– Ну, а по-твоему, суд этот принесет хоть какую-то пользу? Я считаю, она должна вернуться в школу и сдать экзамены. Сделай она так, то сразу почувствовала бы себя лучше, а потом нашла бы работу и забыла обо всем.
Но нет, когда я об этом заговариваю, Карин лишь качает головой и сидит… сидит целыми днями на своем проклятом диване! – Она взяла кофе, отпила глоток и тут же поставила чашку на место, будто вкус у кофе был отвратительный. – Скажи, как я должна со всем этим справиться, Майки? Что мне делать?
– Просто оставайся для Карин мамой, вот и все. Помогай ей и все такое.
Она уронила голову на руки:
– Но сколько же это может продолжаться! Не думала, что все так будет.
Майки не понял, что она имеет в виду: судебный процесс или уход за детьми в принципе.
– Мы теперь еще у соцслужбы на заметке, – добавила она. – Им даже хватило наглости предложить мне пройти курсы по воспитанию детей! Совали мне под нос свои брошюры и телефоны.
Он понял, что нужно сматываться.
– Меня внизу Джеко уже заждался, – проговорил он. – Я должен ехать.
Она подняла голову:
– А Холли заберешь?
– Нет. Я на работу еду. Сегодня ты должна, забыла?
– А ты не можешь?
– Мам, у меня поздняя смена. Специально поменялся, чтобы утром сходить в суд.
– Они обещали поговорить насчет продленки. Простейшую вещь не могут сделать. – Она встала и подошла к окну. – Не могу я этот кофе пить. – Ее голос вдруг изменился, стал жестче. – Не могу так просто, надо в него что-то добавить. Где моя бутылка?
– Нет, мам.
Ее губы сжались в тонкую линию; она резко обернулась:
– Не смотри на меня так, Майки. Ты забыл? Я твоя мать, и ты живешь под моей крышей, поэтому иди сейчас же и принеси бутылку, понял?
– Мам, прошу тебя, не надо. Она злобно уставилась на него:
– Да можешь даже не показывать, где ты ее спрятал. Просто плесни глоток в кофе и снова спрячь.
Как бы ему хотелось, чтобы у него был брат. Даже старшая сестра – вот это было бы здорово. Можно даже сто старших сестер. Они бы по очереди разгребали это дерьмо.
