— Следователь Запевалов из прокуратуры.
— Нужно с ним связаться. Мы обязаны знать, кто и почему
хотел убить Кудрявцева. Вполне возможно, что это связано с Делом Зардани.
Николай Александрович, я прошу вас связаться с прокуратурой и все выяснить
самому. Если нужно, отправляйтесь туда и на месте разузнайте все подробности.
Можете зайти к прокурору, если понадобится. Жалко, нет Чумбуридзе, — вспомнил
Максимов, — придется в МУР поехать вам, Олег Сергеевич, — попросил он
Сабельникова, — мне очень хочется знать, откуда взялся этот убийца и кто его
послал. Если он, конечно, может разговаривать после того, как встретился с
нашей амазонкой.
Виноградова покраснела.
— В больницу к Кудрявцеву нужно поехать вам, Виноградова, —
сказал, неожиданно улыбнувшись, Максимов, — надеюсь, он испытывает хотя бы
чувство благодарности к человеку, который его спас.
— У него в больнице охрана, — сказал Двоеглазов. Ему было
поручено выяснить, где именно находится Кудрявцев. — Они боятся, что покушение
могут повторить. Там все время дежурят два сотрудника уголовного розыска.
— Значит, вместе с Сабельниковым в МУР поедет и Виноградова,
— подвел итог Максимов, — а вы, Двоеглазов, поедете вместе с Матюшевским. Что
касается Айрапетяна, то боюсь, что в ближайшие несколько месяцев ему лучше
сидеть в отделе и не показываться на улицах города. Если вы попадете еще в одну
историю со стрельбой или аварией, мне придется писать объяснительную на этот
раз самому министру внутренних дел или Генеральному прокурору. Виноградова,
прошу обратить внимание на психологическое состояние Романа Кудрявцева. Мы не
знаем еще, как он прореагировал на покушение и гибель своего телохранителя.
Через два часа Надежда подъехала вместе с подполковником
Сабельниковым к больнице. Вместе с ними был и майор Тимошин, который занимался
расследованием обстоятельств покушения на Кудрявцева. В коридоре дежурило сразу
несколько человек. Двое в форме сотрудников милиции, остальные в штатском.
— Почему здесь так много людей? — недовольно спросил
Сабельников. — У вас такой большой штат, что вы позволяете себе выставлять
такую охрану?
— Это не наши люди, — изумился Тимошин. Он был среднего
роста, плотный, плечистый, с лопатообразными ладонями и широким крестьянским
лицом. Тимошин прошел к палате.
— Кто это такие? — спросил он у одного из своих сотрудников.
— Личная охрана того типа, — пояснил офицер, — по двое
дежурят здесь днем и ночью. И двое еще во дворе сидят, в машине. И рядом с ним
какая-нибудь баба всегда сидит. Мы возражали, но главный врач разрешил.
— Убрать этот бардак, — разозлился Тимошин, входя в палату.
Рядом с раненым сидела молодая длинноногая девушка, блондинка, лениво чистящая
свои ногти. В палате был установлен цветной телевизор, а держал пульт лежавший
в постели Кудрявцев.
— Здравствуй, Тимошин, — лениво, сквозь зубы сказал
Кудрявцев, увидев входящего майора. Девушка при появлении майора даже не
пошевельнулась.
— Гражданка, — строго сказал майор, — выйдите отсюда. —
Девушка посмотрела на Кудрявцева. Тот кивнул головой.
— Выйди, — разрешил он, — пойди погуляй пока. — Следом за
Тимошиным в палату вошли Сабельников и Виноградова.
— А, явилась, — улыбнулся Кудрявцев, увидев Виноградоду ну
ты, девка, молодец. Никогда не думал, что меня баба спасет. Но, с другой
стороны, это уже второй раз в моей жизни. В детстве я заболел тяжело, еще в
грудном возрасте, когда нас с матерью вывозили из Харькова. Так у матери молоко
пропало, и меня какая-то чужая женщина спасала. Кормила по очереди меня и
своего сына. Мать даже адреса ее не смогла потом найти. Значит, меня женщина
второй раз спасает.
— Смотри, какой ты у нас счастливчик, — недобро улыбнулся
Тимошин, усаживаясь в кресло рядом с кроватью, — и кресла какие у тебя стоят в
палате, и телевизор фирменный. — Он явно не скрывал своей «пролетарской»
ненависти к такому типу, как Кудрявцев. Но и раненый платил ему той же монетой.
— Ты зубами не скрипи, — устало сказал он, — это ребята
принесли из офиса. И телевизор, и кресла мои. Ты у меня в гостях, значит.
Поэтому зенки на меня не таращь и зубами не скрипи.
— Ну-ну, пошути еще, — разозлился Тимошин, — я выясню, кто
тебе разрешил здесь свою охрану устанавливать и свои вещи таскать в палату.
— Иди узнавай, — кивнул Кудрявцев, закрывая глаза, — опять
по мою душу явился. Ничего я тебе не скажу, Тимошин, нет у меня для тебя
никаких слов. Не люблю я тебя. А ты не любишь меня. Почему я должен тогда с
тобой разговаривать?
Я ведь не обвиняемый, а жертва нападения. Поэтому ничего со
мной ты сделать не сможешь. — Тимошин стиснул кулаки, но промолчал.
— По-моему, вам лучше отсюда выйти, — посоветовала
Сабельникову Виноградова, — и заодно забрать с собой этого майора. У них явно с
Кудрявцевым психологическая несовместимость. Они терпеть не могут друг друга, и
он ничего при этом майоре не скажет. — Сабельников понимающе кивнул головой.
— Товарищ майор, — сказал он, обращаясь к Тимошину, — можно
вас на минутку… — Они вышли из палаты.
— Спасибо, — усмехнулся Кудрявцев, — признаюсь тебе по
секрету, что не люблю таких типов. Уж очень пахнет от него «рабоче-крестьянским
происхождением». А я по натуре эстет, аристократ. Мне такие типы всегда были неприятны.
Садись. Мне нравится присутствие красивых женщин. Я прошу их меняться все
время, чтобы не скиснуть. Это очень повышает тонус, наличие красивой женщины в
палате, ты не находишь? — Она села в то кресло, где раньше сидел Тимошин. Потом
посмотрела на другое кресло, стоявшее перед раненым.
— Может, мне пересесть туда, там, кажется, сидела ваша
пассия?
— Оценил твой юмор, — улыбнулся Кудрявцев, — но можешь
оставаться и в этом кресле. Мне твоя красота нравится несколько иначе, чем тех
девочек, которые здесь были. У тебя внутренняя красота, если хочешь,
материнская.
Все-таки ты мне подарила вторую жизнь. Если бы не ты и твой
партнер, я бы сейчас лежал где-нибудь на Новодевичьем и надо мной бы уже
собирали венки.
— А почему на Новодевичьем? — засмеялась Надежда.
— А на другом и не похоронят. Престиж все-таки. Ты не
обижайся, что я сразу на «ты» перешел. Все-таки ты моя кровница, можно сказать,
крестная мама.
Или нечто в этом роде.
— Надеюсь, мне не придется кормить тебя грудью? — улыбнулась
Виноградова.
— Что? — Кудрявцев расхохотался до слез. — Здорово. Слушай,
бросай свою милицию и переходи работать ко мне. Начальником личной охраны. Три
тысячи долларов в месяц будешь получать. Мало? Четыре.
— Я подумаю над твоим предложением. Только я работаю не в
милиции, — ответила она.
