Я вошла в твою
спальню и склонилась над кроваткой. Ты смотрела на меня неподвижно, без улыбки
и без слез. Не знаю, сколько времени мы оставались вот так, молча глядя друг на
друга. Я надеялась, что в какой-то момент ты проголодаешься и, может быть,
тогда заплачешь. Но ничего подобного не случилось. Наконец я не выдержала и,
сделав над собой усилие, взяла тебя на руки. Ты была такая крохотная. Даже
дышала с трудом. Тебе действительно нужна была помощь.
— Мы с тобой
были одиноки. Две несчастные одинокие женщины, да, мама? — заметила
Фьямма, с аппетитом опустошая тем временем чашку шоколада.
— Мы должны
были помогать друг другу. Думаю, ты больше помогла мне, чем я тебе. Потому что,
ухаживая за тобой, я сама начала жить и улыбаться. Я носила тебя в сумке на
груди, как кенгуру, потому что ты должна была постоянно чувствовать мое тепло,
а я твое. Рашель вернулась и стала жить с нами. Я прочла все, что только можно
было найти о синдроме Дауна. Все, что там говорилось, я уже знала по наитию.
Чтобы вырасти здоровой, тебе нужно было много любви. И вот ты выросла и стала
умницей, моей чудной девочкой, — с гордостью заключила Мария.
— Да, но это
было так трудно! — тяжело вздохнула Фьямма. — Как ты думаешь, я могу
попросить еще чашку шоколада? — спросила она лукаво.
— Мы же
сегодня решили грешить, так стоит ли останавливаться на полдороге? — Мария
позвала официанта и заказала еще две чашки шоколада. — Лучше уж изредка
совершить большой грех, чем грешить по мелочи каждый день.
— А мой отец
тоже был сладкоежкой? — вдруг ошеломила ее Фьямма.
— Он был
великаном. Огромным, как гора. И ему тоже нравились пирожные с кремом, как
тебе.
— А я бы ему
понравилась? — робко спросила девочка.
— Конечно.
Ты, моя маленькая, всем нравишься. И Мистраль тебя обожает.
— Я знаю. Он
мне всегда говорит, что я девушка его мечты, — похвасталась Фьямма. Она с
жадностью выпила вторую чашку шоколада, а потом добавила: — Вчера, когда вас с
папой не было, мне звонил мой брат. Синьор в золотых очках.
— И ты
говоришь мне об этом только теперь? Что ему было нужно? — всполошилась
Мария.
— Он приедет
в Модену на будущей неделе. Он хочет повидаться со мной. Ты не возражаешь?
* * *
Мария долго
недоумевала, не понимая, чем вызвано это внезапное внимание со стороны Джанни
Штрауса к девочке, существования которой он раньше не замечал. Но в одном у нее
не было сомнений: Фьямма проявила к нему живейший интерес, и Мария восприняла
это как положительный знак, свидетельствующий об умственном созревании дочери.
Джанни появился
ровно в назначенный час и объявил, что хочет видеть Мистраля, все еще
являвшегося де-юре первым пилотом «Блю скай».
— Я вижу, ты
слегка похудел, — сказал он Мистралю, вылезавшему из бассейна в подвальном
помещении на вилле в Модене.
— А ты, я
вижу, стал записным остряком! — бросил в ответ чемпион, заворачиваясь в
купальный халат. От Мистраля действительно осталась одна тень. Ему нужны были
долгие месяцы, чтобы обрести свою прежнюю спортивную форму.
— Как по-твоему,
сможешь ты выйти на старт весной? — спросил Джанни.
Они вместе
направились на первый этаж, вошли в гостиную, где горел камин, и сели перед
огнем, как старые друзья.
— Я покончил
с соревнованиями, Джанни, — начал Мистраль. — Ураганный ветер утих.
— Хочешь меня
бросить? — спросил Джанни.
— А в чем
дело? Мне говорили, ты собирался продать «конюшню» после аварии.
— Я
передумал. «Блю скай» — это любимое детище моего отца. Продать «конюшню» — это
все равно что предать его память. В общем, я ни за что не продам, если ты
будешь участвовать, — объяснил Джанни.
— Говорю
тебе, я завязал.
— Я тебе не
верю. Не такой ты человек, чтобы отказаться от пятикратного чемпионства. В этом
году тебе не повезло, но на будущий год все может быть иначе.
— Мне
тридцать восемь лет. Я слишком стар для гонок, — задумчиво возразил
Мистраль.
— Только не
надо мне заливать. Ты не из тех, кто может выпустить из рук баранку из-за
аварии, — стоял на своем Джанни.
— Ты слишком
мало знаешь мир спорта. Наверное, поэтому ты и не можешь меня понять. Когда
пилот попадает в аварию и не может объяснить себе, в чем же он ошибся, это
означает, что он дошел до точки. А теперь извини, я тебя оставлю: меня ждет
массажист, — попрощался Мистраль, поднимаясь.
— Еще
минутку, Мистраль, — окликнул его Джанни. — Если ты решил завязать,
чего же ты так стараешься привести себя в форму?
Мистраль ничего не
ответил. Идя за ним следом, Джанни добавил:
— В любом
случае, я приехал повидаться не только с тобой. У меня назначена встреча с
Фьяммой.
— Знаю. Она
ждет тебя в своей комнате. Ждет не дождется вот уже несколько дней, —
ответил Мистраль, направляясь к гимнастическому залу.
Джанни Штраус
огляделся. Ему никогда раньше не приходилось бывать в этом доме, и он не знал,
где найти комнату девочки. Она бесшумно возникла на пороге и протянула ему
руку.
— Добрый
день, синьор, — сказала она тихо.
Джанни улыбнулся
ей. Сегодня, в клетчатой плиссированной юбочке из шотландки и синем кардигане,
она показалась ему выше ростом, чем в первый раз. Длинные шелковистые волосы
были распущены, на лбу — небольшая челка.
— Ты сегодня
такая хорошенькая, — сказал он, пожимая ей руку.
— Значит, в
прошлый раз я не была хорошенькой?
— Сегодня ты
еще лучше, — заверил ее Джанни.
— Вы тоже
хорошо выглядите, синьор.
— Ты так и не
сможешь назвать меня по имени?
— Я все никак
не привыкну. Но я постараюсь. Пойдемте со мной, я провожу вас в свою
комнату, — сказала она радушным тоном настоящей хозяйки дома.
У Джанни вообще не
было ни малейшего представления о том, что такое дети, но комната Фьяммы поразила
его. Он был уверен, что в мире просто не существует второй, подобной этой. Одна
из стен просторной комнаты была сплошь зеркальной и отражала остальные,
окрашенные в небесно-голубой цвет, разрисованные бело-розовыми облачками и
малиновками в полете. На белой постели во множестве лежали подушки, украшенные
ленточками и обшитые кружевом. В комнате стояли также кресла, обитые материей
светлых, пастельных тонов, и книжные полки. Книги и коробки с играми были
расставлены на них в безупречном порядке.
— Садитесь, —
пригласила она, — нам сейчас подадут чай.
— А зачем эта
зеркальная стена? — спросил он.
— Чтобы я
могла себя видеть. Я очень часто смотрюсь в зеркало. Это мне помогает лучше
узнать себя и контролировать свои движения. Я, можно сказать, выросла, глядя в
зеркало. Для нас, даунов, очень важно иметь большое зеркало, чтобы все время
смотреть на себя, — объяснила она, как учительница, дающая урок.
