— Она была
моей девушкой, — сказал Мистраль.
— Считайте,
что Мария вам приснилась, — улыбнулся Джордано.
Когда до него
наконец дошло, что от этого недомерка он ничего, кроме обидных шуточек, не
добьется, Мистраль вышел из кабинета, хлопнув на прощание дверью.
Вернувшись в
Модену, он принялся за работу, но работал мало и плохо. Вечером, поглядев на
себя в зеркало, он припомнил слова Розы: «Ты смахиваешь лицом на танцора
фламенко. Такой же отчаянный и сердитый». Встречаться с друзьями ему не
хотелось, было не то настроение. Мистраль попытался напиться, но его стошнило,
как подростка.
Потом наконец
моторы, вечная, всепоглощающая страсть, отвлекли его внимание и помогли
полностью забыться. Он повесил вырванную из журнала страницу на стене в своей
комнате и, глядя на нее по вечерам, перед тем как лечь спать, молился, чтобы
Мария ему приснилась.
6
Она словно вышла
из кадра какого-то американского фильма: высокая, стройная, длинные и прямые
волосы, тонко очерченное лицо, линялые джинсы и шелковая блузка. На шее у нее
болтались две старомодные «лейки М-5». Она не сводила с него глаз.
— Это Дженни
Кинкейд, — сообщила Кармен, подруга Роберто Герреро, колумбийского пилота
«Формулы-1». Герреро был другом Мистраля. — Она хочет с тобой
познакомиться, — добавила Кармен.
— Я что,
сорвал банк? — засмеялся Мистраль.
— Не
исключено. Она работает в английском журнале «Драйвинг», — уточнила
Кармен. — Только будь осторожен, она из тех, кто разводит чернила ядом.
Мистраль поднялся,
чтобы пожать ей руку и пригласить присесть к их столу. Они находились в кафе
«Бурбон» на центральной площади города По
[36]
,
то есть на самой границе с Испанией. Пилот доедал свой первый завтрак.
— Мне нужно
заглянуть в гостиницу, — тактично сказала Кармен, пока Дженни усаживалась
напротив Мистраля.
— Увидимся! —
крикнул он на прощание ей вслед.
Дженни внимательно
разглядывала гонщика. С тех пор, как он начал участвовать в гонках, Мистраль
уже привык ловить на себе настойчивые и зазывные взгляды девушек, вращавшихся в
околоспортивной среде. Одних привлекали его храбрость и мастерство, других — его
репутация неприступного героя-одиночки, но в любом случае на всех действовала
его мужественная красота. Однако чем вызван интерес Дженни Кинкейд, глядевшей
на него с откровенным любопытством, понять было не просто.
— Я бы хотела
сделать несколько снимков и взять у тебя интервью для моего журнала, — она
перешла к делу, не теряя времени даром.
— В моей
жизни ничего такого интересного нет. — Он сразу же попытался остудить ее
пыл. — А моя карьера, если все пройдет хорошо, начнется завтра. Так что
смотри сама, стоит ли терять на меня время.
Стояло чудесное
июньское воскресенье, солнце сияло в чистом, прозрачном воздухе. Весь город был
охвачен волнением: в понедельник после полудня на местном автодроме должен был
состояться розыгрыш Большого приза. Старинная столица Наваррского королевства
была оккупирована гонщиками, механиками, журналистами, болельщиками и просто
любопытными.
— Все зависит
от точки зрения, — заметила Дженни.
— По-моему,
ты провела бы время куда разумнее, если бы сходила на экскурсию в королевский
замок, — посоветовал Мистраль.
— Меня больше
интересует один пилот, работающий по десять часов в сутки в автомастерской в
Модене, который платит за бензин, покрышки, пробный пробег и техобслуживание из
собственного кармана и имеет в качестве менеджера владельца небольшой колбасной
фабрики.
— Ты знаешь
обо мне все, — удивился Мистраль.
— Почти.
Знаю, что ты выиграл чемпионат по «Формуле Монцы» и занял второе место в
«Формуле Италии». Этот колбасник Маливерни оплачивает тебе услуги механика,
грузовик и прицеп. Все субсидии спонсоров и доходы от работы в мастерской ты
тратишь на право участия в гонках. Мне кажется, из этого можно сделать отличную
историю для моих читателей.
— Не стану
тебе мешать ее писать. — Он был решительно настроен закончить разговор.
— Но в ней
кое-чего не хватает. Женщин и любовных похождений, — уточнила она.
Мистраль глянул на
нее исподлобья:
— А может, их
и вовсе нет.
— Думаю, ты
просто скрываешь пикантные подробности, — лукаво намекнула Дженни.
— Я тебе
открою всю правду: на самом деле я «голубой», вставший на путь
исправления, — пошутил он.
— Да нет, на
«голубого» ты не похож. Ты слишком уверен в себе и абсолютно лишен
двусмысленности. — Она взялась разубеждать его так деятельно и энергично,
словно приняла его слова всерьез.
Мистраль закончил
завтрак.
— Ты слишком
доверяешь внешнему виду, — сказал он.
Дженни закинула
ногу на ногу и положила на колено руку с длинными точеными пальцами.
— Кармен
говорит, что с женщинами ты не церемонишься.
— Кармен
много чего знает. Слушай, ты со мной только время теряешь. Поговори с ней,
получишь всю информацию из первых рук.
Девушка отодвинула
свой стул и принялась снимать Мистраля крупным планом.
— Подозреваю,
что в прошлом у тебя была печальная история, оставившая глубокие шрамы.
— Хочешь
погадать мне по руке, цыганка?
— В этом нет
нужды. Достаточно посмотреть тебе в глаза. Ты так занят прокладыванием себе
дороги в этом мире, среди стольких конкурентов, что даже не замечаешь
проходящих мимо женщин.
— Тебя я
сразу заметил, — признался Мистраль.
— Я вне конкурса, —
объявила Дженни.
— То есть ты
не соблюдаешь правил? — спросил он, передразнивая ее.
— Вопросы
задаю я, — властно напомнила она.
— Ладно, —
кивнул Мистраль.
Он поднялся,
выудил из кармана брюк банкноту и положил ее на стол.
— После обеда
у меня испытания. Вечером лягу пораньше, потому что завтра с рассветом мне надо
быть на трассе. Если выиграю, свожу тебя на три дня в Биарриц, — предложил
он. — Согласна?
Она глядела на
него, не говоря ни слова в ответ.
— Ну конечно,
согласна, — не отступал Мистраль. — Тебе тридцать лет, за плечами
развод, есть сын, оставленный на попечение дедушки и бабушки в Кенте, и
довольно нелепый, путаный роман с женатым редактором твоего журнала. Так почему
бы не развлечься, когда представляется случай?
— И все это
без гадания по руке? — криво усмехнулась Дженни.
— Достаточно
посмотреть тебе в глаза, чтоб понять, что ты поедешь со мной в Биарриц. Если,
конечно, я выиграю.
