— Ты все еще
лесбиянка или я могу тебя трахнуть? — приветствовал ее кузен.
Шанталь не
смутилась.
— Все, что ты
можешь, это трахнуть себя в задницу, — ответила она ледяным тоном, хотя
чувствовала себя глубоко униженной. В ту же ночь она переспала с помощником
садовника. Он был почти слабоумным, но славился своими мужскими качествами.
Опыт оказался неудачным. Она сделала ему щедрый денежный подарок. Он сунул
деньги в карман и изнасиловал ее. Измываясь над плачущей девушкой, он называл
ее Непорочной Девой и уверял, что она прекраснее Святой Цецилии. Позже она
узнала, что Непорочной Девой и Святой Цецилией звали двух известных в городе
шлюх.
Назойливый
телефонный звонок прервал поток ее воспоминаний. Звонила из Парижа Сюзанна
Боннар, звезда французского кино, королева элегантности, ее задушевная подруга
в течение многих лет.
— Я видела
газеты, — взволнованно проговорила она. — Что за кашу ты заварила,
chеre?
[19]
— Мне просто
не повезло с адвокатами. Они никуда не годятся, — ответила Шанталь,
стараясь вновь обрести свой бойцовский дух.
— Это уж
точно, — заметила Сюзанна. — Они тебя выставили в самом невыгодном
свете. Французская пресса тоже плохо о тебе отзывается.
— Придется
мне подать в суд на моего адвоката, но для этого надо сначала найти
другого, — невесело пошутила Шанталь.
— Забудь все
эти глупости. Люди со временем все забывают. Через пару месяцев никто и не
вспомнит об этой истории, — посоветовала кинодива.
— Я просто в
бешенстве. Меня же буквально растерзали на части, понимаешь? — не
сдавалась Шанталь.
— Я подберу
твои черепки. Уж для тебя-то в моей постели найдется теплое местечко, сокровище
мое. Почему бы тебе не вернуться домой? — предложила Сюзанна.
У нее была
репутация пожирательницы мужчин, но в самом тесном кругу ближайших друзей все
знали о ее интимной связи с Шанталь.
— Ты хоть
понимаешь, что теперь дела зашли слишком далеко и мне придется дать Мистралю
развод?
— Ну, это
только в том случае, если он выживет, — напомнила актриса. — Давай
надеяться на лучшее. У тебя еще есть шанс остаться вдовой.
Шанталь ухватилась
за эту слабую надежду. Ей удалось улыбнуться, и она с жадностью набросилась на
завтрак.
6
Между Марией и
Аделью не возникло никаких разногласий, они сразу же достигли договоренности:
Адель будет проводить дневные часы у постели сына, а Мария будет подменять ее
ночью. Они хотели быть рядом с ним в ту минуту, когда он выйдет из комы. Врачи
считали, что ждать осталось уже недолго. Журналисты сняли осаду после скандала,
который устроила Шанталь. В вестибюле госпиталя остались дежурить лишь два-три
репортера. Они ограничивались тем, что приветствовали Марию, всякий раз задавая
один и тот же вопрос: «Как там наш чемпион?» Ответ тоже был неизменным:
«Надеемся на лучшее. Есть признаки выздоровления».
Графиня Онфлер
исчезла с той же быстротой, что и появилась.
В это утро,
вернувшись из госпиталя, Мария решила позволить себе несколько часов поспать,
пока ее дети отправились гулять с Рашелью в парк Гуасталла. Она рассчитывала
проснуться как раз к обеду, чтобы вместе с ними поесть и провести остаток дня.
Мария была совершенно измучена. Под глазами у нее обозначились черные круги. И
в довершение всего в это утро, перед уходом из госпиталя, доктор Спада заставил
ее пройти полный медицинский осмотр и направил на анализы. Мария согласилась
скорее из нежелания спорить с другом, так много сделавшим для нее, чем по
убеждению в необходимости обследования, и теперь, вернувшись в гостиницу,
мечтала лишь об одном: лечь в постель и уснуть. Однако на пороге гостиничного
номера дорогу ей с озабоченным видом преградила Флоретта.
— Послушай,
Мария. Там, в гостиной, кое-кто хочет с тобой поговорить.
— Кто
это? — встревожилась Мария.
— Знаешь, я
сама никак не могла решить, стоит ли пригласить его подождать или выставить
вон, но в конце концов все-таки подумала, что это следует решать тебе самой.
— Кто
это? — повторила Мария.
— Рауль
Ромеро, — ответила Флоретта.
Несколько
мгновений Мария колебалась, ее одолевали противоречивые чувства. Все эти дни
она заставляла себя не думать о нем, хотя ей рассказали во всех деталях о
бурной сцене между Ромеро и Джанни Штраусом во время совещания в гостинице
«Вилла д'Эсте» сразу после инцидента с Мистралем. И вот теперь он здесь. Мария
знала, что молодой пилот пришел просить у нее прощения.
— Я поговорю
с ним, — кивнула она и направилась в гостиную.
Он стоял спиной к
двери и смотрел в окно на безостановочное движение машин на улице.
— Привет,
Рауль, — окликнула его Мария.
Он рывком
обернулся и поглядел на нее затравленным, почти отчаянным взглядом. Мария
вспомнила, как они познакомились у гаражных боксов на автодроме в
Индианаполисе. Она была с Мистралем, а он, «Эль Дьябле»
[20]
,
как его окрестили журналисты, готовился к заезду.
— Эй,
Ромеро, — позвал его Мистраль. Рауль обернулся к ним со своим обычным
вызывающим видом. — Хочешь поужинать с нами сегодня?
Рауль тут же его
узнал, но продолжал смотреть по-прежнему настороженно.
— С какой
стати? — спросил он, надевая перчатки.
Из-за
оглушительного рева моторов им приходилось почти кричать.
— Хочу
познакомиться с тобой поближе, — не теряя дружелюбия, ответил чемпион.
Только после этого
на губах молодого гонщика появилось некое подобие улыбки.
— Ладно, —
кивнул он, садясь в машину.
И вот теперь Мария
сказала:
— Я на тебя
зла не держу.
— Зато я
держу, — ответил он. — Я себя ненавижу.
— Извини,
Рауль, — прервала его Мария, — мне надо поспать, а не то я просто
свалюсь.
Он подошел
поближе, протягивая к ней руки.
Мария улыбнулась и
обняла его.
— Я люблю
Мистраля, — прошептал Рауль.
— Я
знаю, — ответила она.
— Ты же
знаешь, как это бывает, когда участвуешь в гонке и хочешь победить, —
продолжал Ромеро.
— Конечно,
знаю, — грустно улыбнулась она.
— Я часами
бродил как проклятый вокруг больницы, по крохам выспрашивал информацию у
врачей, старался не попадаться на глаза репортерам, все надеялся тебя увидеть,
но боялся посмотреть тебе в глаза, — объяснил Рауль прерывающимся от
волнения голосом. — И еще я должен тебе сказать, что, если Мистраль
вернется на трассу, я опять буду состязаться с ним на равных, как в тот
раз, — добавил он, помолчав.
