Самое ужасное заключалось в том, что утром следующего дня
Василий улетал в Париж, а Тэдди и Ванесса возвращались только через два дня.
После первой чашки кофе Сирина задумалась.
– Все будет хорошо, дорогая. Обещаю. Ты приедешь ко мне
в Лондон.
– Но, Василий…
У него все получалось очень просто. А у нее была Ванесса,
ребенок, которого нельзя вот так взять и оставить, да она и не хотела этого.
Наконец, был Тэдди, с которым ей тоже не хотелось расставаться. Он так долго
был ей братом и другом, постоянно присутствовал в ее нью-йоркской жизни, что
Сирина просто не представляла, как сможет жить без него. Она смотрела на
Василия и чувствовала, как внутри нее зреет печаль. Ей не хотелось, чтобы он
уезжал.
– В таком случае едем со мной.
– Но я не могу… Ванесса…
– Бери ее с собой. Она может пойти в школу в Париже или
в Лондоне. Она говорит по-французски, поэтому не возникнет никаких
проблем. – Затем добавил с улыбкой: – Сложности состоят только в том, как
ты их себе представляешь.
– Нет, неправда. Я не могу вот так взять и вырвать ее с
корнем из привычного ей образа жизни только лишь для того, чтобы сломя голову
помчаться за понравившимся мужчиной.
– Нет, конечно, не можешь. – Голос его звучал
серьезно. – Но ты можешь взять ее с собой, если решишь выйти замуж за
этого мужчину.
Сирина ничего не ответила.
– Я действительно хочу этого. Хочу жениться на тебе,
понимаешь? Для меня вопрос только в том, когда тебе это будет удобно. Остальные
вопросы, как мне кажется, мы уладили прошлой ночью.
Сирина густо покраснела, а он нежно поцеловал ее.
– Я люблю тебя, Принцесса, и ты должна стать моей.
Но кем в действительности являлся Василий? Сирина ощутила
пробудившуюся в ней внезапную панику. Разве она может пойти на это? Что она
делает? Но Василий словно читал ее мысли.
– Перестань беспокоиться, дорогая. Мы все уладим.
Но как? Через три тысячи миль, разделенные океаном? Она
встала и медленно подошла к окну, ее стройное прекрасное тело, словно
вырезанное из слоновой кости, напоминало ожившую статую. Ее облик вновь
наполнил Василия неудержимым желанием.
– Сирина… – Он произнес эти слова так тихо, что
они больше походили на шепот. – Ты выйдешь за меня замуж?
Слезы выступили на глазах Сирины.
– Не знаю.
Но она знала. Она знала, что уже пустилась в плавание по
океану чувств, контролировать которые было выше ее сил. Она хотела этого
мужчину так сильно, как никого другого после Брэда. Точно так же, как он
тянулся к ней, точно так же и она чувствовала, что должна обладать им. В этом
влечении таилось нечто похожее на захватывающий дух неумолкающий и ревущий
прибой, постоянно накатывающий на берег. В этом не чувствовалось мира и спокойствия.
Одна лишь неприкрытая страсть, одно постоянное желание. Он приблизился к ней с
сияющими черными глазами.
– Ты выйдешь за меня, Сирина?
Слова не были угрозой, но прозвучали как мощный рык. Он
сгреб ее в охапку, и у Сирины перехватило дыхание, когда он крепко прижал ее к
себе.
– Выйдешь?
Медленно, словно в состоянии гипноза, она кивнула:
– Да.
Он овладел ею прямо на полу, а она кричала, переполненная
желанием.
Когда все закончилось, он посмотрел на нее сверху вниз,
порочно улыбаясь.
– Я действительно намерен сделать так, как сказал, моя
любимая Принцесса. Хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты намерена сдержать свое
обещание?
Она кивнула.
– В таком случае скажи это вслух, Сирина. – Он
буквально пригвоздил ее к полу, и на мгновение ей показалось, что она увидела
искорки безумия в его глазах. – Скажи. Скажи, что согласна стать моей
женой.
– Я стану твоей женой, – повторила она, не спуская
с него глаз.
– Почему? – Но когда он задал ей этот вопрос, все
его лицо, казалось, растаяло, сделалось мягче, он вновь стал нежным. –
Почему, Сирина? – прошептал он.
– Потому что люблю тебя. – Глаза ее наполнились
слезами.
Он крепко обнял и проник в нее, вновь и вновь наполняя ее
собой, не переставая шептать слова о своей безграничной любви к ней.
Глава 39
Утром следующего дня Василий улетел в Париж. Сирина стояла в
аэропорту и смотрела вслед улетающему самолету. Все произошло как во сне, ей
казалось, что она все еще в трансе, когда села в «бентли». Неужели он
действительно поступит как обещал? Неужели он серьезно решил жениться на ней?
Как же она согласилась, да еще так поспешно? Ведь она едва знает его. Теперь,
когда он улетел, Сирина чувствовала себя свободнее, не находясь под мощным
давлением его очарования. К тому же Ванесса… Девочка ни разу не видела Василия.
Сердце Сирины бешено колотилось при мысли о том, что она натворила. Ей хотелось
снять трубку и во всем признаться Доротее, но было стыдно сознаться, что она
так легко уступила чарам Василия.
В ту ночь, когда Сирина без сна сидела в своей квартире и молча
смотрела в окно, зазвонил телефон. Это был Василий, он звонил из Парижа. Он уже
скучал по ней и хотел узнать, как у нее дела. Голос его звучал столь нежно и
искушающе, что Сирина почувствовала, как у нее подгибаются колени. На следующий
день ее квартира оказалась наполненной цветами. Принесли четыре корзины с
белыми розами для его Принцессы, а к полудню она получила коробку из магазина
Бергдорфа Гудмана, в которой оказалась великолепная норковая шуба. – О
Боже мой!
Сирина стояла посреди комнаты и смотрела в зеркало, набросив
шубу поверх комбинации, раздумывая над тем, как объяснит ее появление, и вновь
вся глубина содеянного невольно предстала перед ней. В два часа дня ей нужно
ехать на Центральный вокзал встречать Ванессу. Сирина помнила, что Тэдди должен
вернуться из Ньюпорта поздно вечером этого же дня. Она хотела поговорить с ним,
но не знала, как рассказать о Василии. Все произошло так быстро… Она мучительно
размышляла и немного нервничала, но вновь зазвонил телефон – опять Василий. Он
хотел, чтобы на следующей неделе она приехала к нему в Лондон на несколько
дней. Сирине показалось, что если она так сделает, то по крайней мере, получит
возможность проверить свои чувства. Она быстро согласилась, сердечно
поблагодарив его за шубу, сказала, что не может принять такой подарок, но он
настоял. После разговора с ним она положила шубу обратно в коробку и убрала в
шкаф.
Когда Сирина встретила Ванессу на Центральном вокзале,
девочку переполняли летние впечатления. Она познакомила мать со всеми своими
друзьями, затем распрощалась с ними со слезами на глазах. По дороге домой
Ванесса безостановочно, на одном дыхании, рассказывала о своей жизни в лагере.
Сирина была довольна, что от нее ничего не требовалось только охать, ахать и в
нужных местах рассказа делать соответствующие жесты. В то же время Сирину
настолько переполняли собственные проблемы, что ни о чем другом думать она не
могла, даже о Ванессе.
