– Вы знаете, как найти салон Энди? – спросила
Сирину так и не представившаяся сотрудница агентства. Затем, похлопав Сирину по
руке, добавила: – Знаете, вы ей очень понравились. Если бы у нее не было видов
на вас, она не потребовала бы сделать фотографии за два дня.
Сирина по-прежнему никак не могла поверить в случившееся.
– Волнуетесь?
Сирина взглянула на женщину за столом и только сейчас
заметила, как у нее дрожит рука, сжимавшая записку с адресом фотосалона.
– Да. За последние пять минут произошло столько всего,
даже не знаю, что и подумать.
– Радуйтесь. Далеко не для каждой модели первые снимки
заказывают у Энди Моргана.
Все происходящее показалось Сирине настолько сумасшедшим,
что ей захотелось рассмеяться. Право же, нельзя было не одуреть от того, что
начало становиться реальностью. «Нет, такое просто невозможно, – подумала
Сирина, – это какой-то сон. Сумасшествие». Но, взглянув на часы, она
поняла, что должна торопиться.
– Мне нужно что-нибудь захватить из одежды для съемок?
– Нет, Доротея сказала, что сама пришлет все, что
нужно. Ей особенно понравилось, что вы принцесса. Полагаю, она попросит Энди
обыграть на снимках этот момент.
На какой-то миг Сирина заволновалась. Ее одолевало сомнение,
стоило ли говорить им об этом. Но теперь сожалеть слишком поздно. Сотрудница
еще раз уточнила, где Сирине следовало побывать сегодня, пожелала удачи и
вернулась за свой стол, заваленный альбомами и фотографиями.
В студию Энди Моргана Сирина приехала точно в одиннадцать
тридцать, как ей было сказано, и не выходила оттуда до девяти часов вечера.
Энди снимал ее на черно-белую пленку, на цветную, делал портреты, снимал в
модной одежде, вечерних платьях, костюмах для тенниса, в купальниках, шубах из
песца, шиншиллы, соболей, с самыми различными комплектами украшений. Он то
заставлял ее укладывать волосы, то распускать, то наложить едва заметную
косметику, то сделать яркий, а то и просто сумасшедший макияж. За девять часов,
проведенных в салоне Энди Моргана, Сирина поменяла дорогих нарядов, мехов и
украшений больше, чем за все годы работы в Сан-Франциско. Энди Морган оказался
невысоким, похожим на эльфа человеком с очаровательной улыбкой, освещавшей его
черные глаза, в очках из роговой оправы, в черном свитере с высоким воротом и
черных брюках. Прядь черных с проседью волос постоянно попадала ему в глаза,
когда он фотографировал, будто порхая по воздуху. Он показался Сирине танцором
и так понравился, что она беспрекословно выполняла все, что он просил ее
сделать. Более того, когда он работал, вокруг него возникала волшебная аура. Не
замечая усталости, час за часом Сирина позировала перед объективом и, лишь
добравшись до двери своей квартиры, поняла, до какой степени вымоталась и
устала. Ванесса уже спала. Она хотела дождаться возвращения мамочки, но Тэдди
объяснил ей, что мама отправилась в студию, где ее сфотографируют и сделают
очень красивые фотографии, объяснил, какая красивая у нее мама и как это важно
для нее. Прежде чем Ванесса уснула, ему пришлось прочитать ей две сказки и
спеть три колыбельных. Где-то к середине третьей девочка заснула.
Через два дня утром Сирине позвонила сама Доротея Керр и
попросила срочно зайти в агентство.
Когда Сирина приехала, у нее как-то странно дрожали колени,
ладони сделались влажными. Она благодарила судьбу, что в этот день у Тэдди
случился редкий выходной и он смог побыть с Ванессой. Сирина уже обратилась в
агентство, предоставлявшее нянь для маленьких детей, но даже они не смогли бы
сотворить чудо и найти няню за столь короткий срок. Увидев фотографии,
сделанные Энди Морганом, Сирина поняла, что перед ней работы настоящего
мастера. Каждый снимок был произведением искусства, достойным включения в
коллекцию музея. Глядя на женщину, запечатленную на этих фотографиях, Сирина не
могла поверить, что это она. Даже ей пришлось признать, что Энди удалось в ней
подметить и выхватить что-то экстравагантное, бросающееся в глаза и в то же
время трудноуловимое. Сирина подняла глаза от фотографий и встретилась с
твердым и спокойным взглядом Доротеи Керр. Доротея откинулась на спинку кресла,
пристально посмотрела на Сирину, протирая стекла очков.
– Итак, вот то, чего мы хотели. Сирина, что скажешь?
Насколько тебя все это интересует? Сильно или же чуть-чуть? Достаточно ли
сильно, чтобы работать до изнеможения? Что тебя привлекает: просто работа или
карьера? Спрашиваю, потому что хочу знать это сейчас, прежде чем понапрасну
тратить время на того, кому наплевать на серьезную работу.
– Меня очень интересует работа, – искренне
ответила Сирина.
Доротее этого явно оказалось недостаточно.
– Почему? Что ты больше любишь, наше искусство в себе
или же себя в этом искусстве?
– Нет, дело не в этом, – спокойно ответила
Сирина. – У меня маленькая дочь.
– И это единственная причина?
– Отчасти. Это единственный для меня способ
зарабатывать на более или менее приличную жизнь. И мне нравится эта
работа. – Сирина посмотрела на Доротею, и в ее зеленых глазах вспыхнули
искорки. – Сказать по правде, я приехала попытать счастья в Нью-Йорке.
Сирина разволновалась, Доротея понимающе улыбнулась.
– Ты разведена?
– Вдова, с мизерной пенсией от армии.
Вот и все. Доротея взглянула на Сирину с интересом.
– Корея?
Сирина кивнула.
– А твоя семья, разве они тебе не помогают?
– У меня никого нет, все умерли.
– А его родные?
Сирина замялась, почувствовав себя очень неловко, и Доротея,
заметив это, быстро прекратила расспросы.
– Ничего. Если, как ты говоришь, работа тебе нужна ради
твоей дочери, значит, она действительно нужна тебе. Я только надеюсь, что у
ребенка достаточно хороший аппетит, чтобы у тебя не пропадало желание
работать. – Она улыбнулась одной из своих редких улыбок, затем вновь
сделалась серьезной и спросила: – А как насчет титула? – Доротея вздохнула. –
Я навела кое-какие справки, все подтвердилось. Как ты смотришь на то, чтобы
воспользоваться им? Не противоречит ли это твоим чувствам?
Сирина мягко улыбнулась.
– Немного противоречит, но, впрочем, это не важно. Я
пришла сюда, чтобы добиться чего-то. Чтобы, как вы сказали, сделать карьеру, а
не просто работать. Если есть разница… – Она чуть не поперхнулась,
вспомнив о бабушке. – Используйте.
– Он поможет нам создать особый имидж. Принцесса
Сирина. Принцесса. – Доротея задумалась. – Мне нравится. Очень
нравится. А тебе? Как ты к этому относишься?
– Теперь мне все это кажется немного смешным. Я уже
достаточно долго была Сириной Фуллертон и никогда не пользовалась титулом. Я
воспринимаю его как неотъемлемую часть бабушки.
– Почему? – Доротея взглянула на Сирину. –
Ведь ты выглядишь как принцесса, Сирина. Или ты этого не знаешь?
