Тэдди не сводил с Сирины глаз, отмечая чуть заметную печаль,
серьезность и в то же время нежность. Поставив чашку на стол, он осторожно взял
Сирину за руку.
– Ты стала совсем взрослой, Сирина.
– Надеюсь… – Она улыбнулась. – Ведь мне уже
двадцать семь.
– Возраст ничего не значит. Некоторые так и не
взрослеют.
– У меня для этого имелось множество оснований,
Тэдди. – Сирина бросила взгляд в другую комнату, где играла Ванесса, затем
перевела глаза обратно на него. – Ты тоже повзрослел.
Он неторопливо кивнул, вспоминая то, о чем не хотел бы
вспоминать.
– Иногда мне казалось, что никто из нас не сумеет
пережить всего этого. Но мы справились. – Заставив себя улыбнуться, он
добавил: – Полагаю, приобретенный опыт что-нибудь да значит. – Затем, видя
чувства, отразившиеся на ее лице, спросил, не в силах сдержаться: – Ты все еще
скучаешь по нему?
Она кивнула:
– Да, по вас обоим.
– И только один из нас вернулся обратно. – Тэдди
как-то странно посмотрел на Сирину. – Наверное, очень трудно поверить в
то, что близкий тебе человек никогда больше не вернется домой. Не знаю. –
Он покачал головой. – Временами, когда я получал от тебя письма, на
мгновение всплывал вопрос, почему ты ничего не пишешь о Брэде, и только потом
вспоминал.
Сирина понимающе кивнула.
– Когда ты уехал, со дня его смерти прошло всего два
месяца. Не думаю, что такого короткого срока хватило, чтобы осознать это.
Сегодня я поняла это окончательно. – Она тихо вздохнула. – В общем-то
я пыталась прятаться от этой страшной правды. Единственное, чем я занималась
все эти годы, – это работа и воспитание Ванессы.
Тэдди знал об этом из ее писем.
– Двадцать семь лет – еще не конец жизни. – Затем
добавил с улыбкой: – Знаешь, а ты выглядишь совсем по-другому.
Сирина слегка удивилась:
– Ты разочарован?
На это Тэдди лишь рассмеялся и покачал головой.
– О, Сирина… неужели за последние три года ты не
смотрела в зеркало?
На этот раз пришла ее очередь рассмеяться.
– Слишком много! Это, пожалуй, единственное, чем я все
время занималась.
– Итак, чем бы ты ни занималась, теперь ты гораздо
красивее, чем тогда, когда я уезжал.
Она прищурилась и посмотрела на него с удивлением:
– Уж не повлияла ли война на ваше зрение, лейтенант?
Они оба рассмеялись.
– Нет, принцесса, нисколько. Ты действительно самая
красивая женщина, которую я когда-либо видел. Именно это я подумал тогда, когда
впервые познакомился с тобой в Нью-Йорке.
– А… – Сирина сделала небрежное движение рукой,
словно отмахиваясь от чего-то. – Все это искусственное, косметика.
– Ну нет.
Дело не только в косметике. В ней угадывалось нечто не
поддающееся описанию, нечто такое, что таилось в линиях лица, в глазах, в душе.
И это таинственное нечто, и ее чарующая женственность и нежность, мудрость и
страдания, а также любовь, которую она всю без остатка устремила на Ванессу, –
все это добавляло особый шарм ее совершенной физической красоте. Именно этот
неуловимый шарм и не позволял отвести от нее глаз. Тэдди внимательно посмотрел
на Сирину и спросил:
– Скажи, а ты серьезно относишься к своей работе?
За долгие годы, проведенные в Корее, он ни разу не
задумывался об этом. Тэдди воспринимал ее работу как средство, дающее ей
возможность содержать себя и дочь, платить за жилье. Но теперь, когда он
смотрел на нее, на ее фигуру, на то, как она выглядела, как лежали ее волосы, как
она теперь двигалась, он понял, что, пожелай, Сирина могла бы сделать
головокружительную карьеру. Подобная мысль впервые пришла ему в голову только
сейчас. Но Сирина лишь неопределенно пожала плечами:
– Не знаю, Тэдди. Я не думала об этом. – Она
улыбнулась и вновь стала похожа на юную девушку. – С какой стати мне
хотеть заниматься этим делом? Но ведь надо платить за квартиру.
Она по-прежнему с трудом сводила концы с концами, даже
теперь.
– Потому что ты очень красивая и выглядишь на целый
мешок денег. – Он пристально посмотрел на нее. – И поскольку ты
ничего не хочешь взять от меня, может быть, это не такая уж плохая идея. А что
ты думаешь насчет того, чтобы отправиться в Нью-Йорк и там поработать моделью?
– Не знаю. Сама мысль о Нью-Йорке пугает меня. – Сирина
с тревогой посмотрела на него. – Я могу и не найти работу в Нью-Йорке.
И в то же время эта перспектива ее манила: может быть,
удастся заработать больше денег, чем удавалось за последние три года.
– Ты шутишь, Сирина? – Тэдди взял ее руку и подвел
к зеркалу. – Погляди на это, дорогая.
Сирина сконфуженно посмотрела и покраснела, увидев
симпатичного молодого человека, стоявшего позади нее.
– Такое лицо найдет работу в качестве модели в любой
стране мира. Принцесса Сирина… Принцесса…
Глядя вот так, вместе, на отражение в зеркале, он внезапно
понял, что произошло нечто волшебное, словно они увидели друг друга в первый
раз в жизни.
– Тэдди, нет… знаешь…
Взволнованная, она опустила глаза. Тэдди медленно повернул
ее к себе и поцеловал. И когда губы его прикоснулись к ней, в нем внезапно
вспыхнуло страстное желание обладать этой женщиной, которую он тайно любил на
протяжении семи лет. Но в тот самый миг, когда он прикоснулся к ее прекрасному
телу, он ощутил, что вся она напряглась, и он заставил себя остановиться.
– Сирина… извини… – Он внезапно побледнел, его
била дрожь. – Я слишком долго… и…
Сирина нежно прикоснулась ладонями к его лицу, глаза ее были
полны слез.
– Брось, Тэдди. Тебе не за что извиняться. Я знала, что
это должно было случиться. Мы оба знали. Три года мы изливали друг другу наши
души. – Затем она убрала руки с его лица, крепко прижала его к себе и
уткнулась лицом в плечо. – Я люблю тебя как брата, Тэдди. И всегда любила
тебя. Я ошибалась, когда думала, что между нами может быть что-то большее. Весь
последний год я много размышляла об этом, сама себе не признаваясь, надеялась,
что ты вернешься домой и… – Она захлебнулась слезами, затем с трудом
вымолвила: – Заменишь… его?
Сирина чувствовала невыразимую вину от одного того, что произнесла
эти слова. Наконец она отстранилась от Тэдди.
– Так несправедливо ожидать этого от тебя. Ведь это же
не одно и то же. Так смешно… – Она улыбнулась сквозь слезы. – Ты так
сильно похож на него. Но ведь ты – это ты. И я люблю тебя. Но люблю как сестра,
а не как женщина, не как возлюбленная, не как жена.
Слова были жестоки, они падали на него, словно тяжелые
камни. Но ему нужно было услышать их. Слишком долго он тешил себя несбыточными
надеждами.
