Сирина с наслаждением прислушивалась к стуку подков, когда
они въехали в парк, а Брэд нежно обнял ее. Стоял жаркий солнечный день, лето
только начиналось, и уже с наступлением вечера они начнут свой путь к новой
жизни в Калифорнии.
– Ты счастлива, дорогая? – Брэд посмотрел на жену,
счастье, охватившее его оттого, что наконец-то они остались наедине, вдвоем,
светилось в его глазах.
– Разве могу я быть несчастливой с тобой?
Она поцеловала его; крепко прижавшись друг к другу, они
неторопливо двигались к Пятой авеню.
Глава 26
Они покинули дом до возвращения остальных членов семьи. На
какой-то миг Брэд задержался в холле, с сожалением и почти с печалью окинув все
взглядом.
– Ты еще вернешься, – тихо проговорила Сирина,
вспоминая чувства, одолевавшие ее, когда она уезжала из Рима, но он покачал
головой, глядя на нее сверху вниз.
– Я совершенно не думал об этом, я думал о том, как
сильно мне хотелось, чтобы этот дом стал и твоим домом. Мне хотелось, чтобы ты
отлично провела время в Нью-Йорке… Хотелось, чтобы они хорошо к тебе
относились…
В его глазах заблестели слезы. Сирина поднесла к своим губам
его руку и поцеловала.
– Не важно.
– Нет, важно. Для меня.
– У нас своя жизнь, Брэд. Скоро у нас будет ребенок. У
меня есть ты, а у тебя есть я. Остальное тоже имеет значение, но не такое
большое.
– Для меня имеет. Ты достойна того, чтобы все
относились к тебе хорошо.
– Ты очень добр ко мне. Мне больше ничего не
нужно. – Сирина улыбнулась, вспомнив о Тэдди. – И твой брат.
– Мне кажется, он влюбился в тебя до потери сознания. –
Брэд улыбнулся жене. – Но я не могу винить его за это ведь я сам попался в
твои сети.
– Я думаю, оба вы сумасшедшие. – Сирина вздохнула,
подумав о Тэдди. – Надеюсь, в Стенфорде он найдет себе хорошую девушку. Он
так много может дать другим.
Брэд немного помолчал, размышляя о том, скольким он обязан
Тэдди. Наконец спросил:
– Готова?
Она кивнула, и он закрыл за ними дверь. Внизу уже поджидало
такси.
До Центрального вокзала доехали быстро. Через несколько
минут они уже шли по запруженному народом вокзалу. Сирина с удивлением
оглядывалась по сторонам. Толпы людей сновали во всех направлениях под сводами
невероятно высокой крыши. Повсюду пестрели рекламные щиты, витрины, объявления.
Сирина, словно маленькая девочка, семенила рядом с мужем, и ему буквально приходилось
волочить ее за собой на платформу, чтобы отыскать нужный поезд.
– Слушай, как здорово, Брэд!
Он усмехнулся над ее восторгом, одновременно отсчитывая
чаевые носильщику, внесшему их багаж в вагон.
– Рад, что тебе понравилось.
Но вагон понравился ей еще больше. Все здесь оказалось
гораздо роскошнее, чем в самом шикарном поезде в послевоенной Европе. Ни в
Италии, ни во Франции ничто не было восстановлено до конца. Все пребывало в
таком состоянии, как оставили оккупационные войска. Здесь же темнокожие проводники
в белых униформах помогли разместить багаж в небольшом, но безупречном купе. В
нем имелась бархатная кушетка и крошечная душевая. С точки зрения Сирины,
лучшего купе для медового месяца и не придумать, и перспектива провести тут три
дня с Брэдом приводила ее в истинное восхищение.
Они собирались провести два дня в поезде, добраться до
Денвера, там взять напрокат автомобиль, съездить в Аспен, затем вернуться
обратно в Денвер и снова сесть на поезд до Сан-Франциско. Брэд прислушался к
предложению Тэдди, и молодая пара с нетерпением ждала начала своего
путешествия. Но прежде предстояло добраться до Чикаго, где придется провести
почти целый день, пересаживаясь с одного поезда на другой, и только затем
продолжить путешествие.
Через полчаса после того как они устроились, поезд тронулся
и устремился через Нью-Йорк. Пока Сирина смотрела, как город постепенно
остается позади, Брэд молча сидел рядом.
– Ты такой задумчивый, Брэд, что-то случилось?
– Просто задумался.
– О чем?
– О матери.
Некоторое время Сирина молчала, затем медленно подняла глаза
и посмотрела на мужа:
– Может быть, со временем она меня примет.
Однако воспоминание о том, что Маргарет пыталась сделать,
подсказывало Сирине, что свекровь никогда не полюбит ее. У нее не было ни
доверия, ни понимания, ни сострадания, ни интереса. Не было ничего, кроме
горечи, презрения и ненависти. Она пыталась откупиться от Сирины самым пошлым
образом. Подумать только, она хотела, чтобы Сирина сделала аборт и уничтожила
ее собственного внука или внучку! Что же за женщина была Маргарет Фуллертон?
– Меня убивает то, что она была так несправедлива к
тебе. «А ведь он даже не знает всего», – подумала Сирина.
– Она не могла преодолеть себя.
Сирина вспомнила утро, свадебную церемонию. До чего странно
думать, что эта свадьба могла быть свадьбой Брэда, что Пэтти могла вместо нее в
этот самый момент сидеть в этом поезде. От одной этой мысли по ее коже побежали
мурашки. Сирина взяла Брэда за руку и крепко ее стиснула.
– Ничего, любимая. У нас с тобой собственная жизнь.
Тебе понравится в Сан-Франциско.
Но прежде чем полюбить Сан-Франциско, Сирина влюбилась в
Денвер, а еще сильнее в Аспен. Они остановились в единственном отеле города –
здании викторианского стиля, с высокими потолками и кружевными занавесями. На
лужайках росли дикие цветы, а вершины гор все еще были покрыты снегом. Когда
Сирина по утрам выглядывала в окно, ей казалось, что это Альпы. Они часто
отправлялись на длительные прогулки по берегу реки, лежали на траве под теплыми
лучами солнца, вспоминали о своем детстве и строили планы для будущих детей.
В Аспене они провели почти две недели, и уезжать, когда
подошел срок возвращаться в Денвер, им не хотелось. На этот раз предстояло
провести в пути всего лишь день. Горы вскоре остались позади. Проснувшись на
следующее утро, они увидели невысокие холмы и ровную долину, лежащую вокруг.
Немного погодя Сирина заметила блеснувшую вдали водную гладь залива. Вокзал
располагался в самой неприглядной части города, но стоило им поехать к центру,
как они увидели всю красоту города. Справа раскинулась окаймленная холмами
бухта со множеством лодочек и кораблей. Куда ни кинь взгляд – везде на склонах
пологих холмов приютились викторианские домики. Тут были и крошечные,
выкрашенные в пастельные тона домишки, и замечательные кирпичные особняки, и
восхитительные английские сады. Город, казалось, вобрал в себя шарм десятка
различных стран и культур. А голубое небо над головой и плывущие по нему облака
создавали впечатление нарисованной картинки. Вскоре показался мост «Золотые
ворота», величественно красовавшийся на фоне залива.
