Внезапно ему в голову пришла мысль, что мать ревнует.
Возможно, она не может стерпеть того, что олицетворяла собой Сирина, того, что
Брэд сам отыскал ее для себя, завоевал ее и собирался лелеять всю жизнь. Может
быть, ей хотелось женить его на ком-нибудь, кем она могла бы манипулировать,
какой-нибудь девушке, которой она могла бы помыкать, что, как ей, видимо,
казалось, она сумеет проделывать с Пэтти.
– Пойми, ты же не можешь позволить ей все время
командовать собой. Так нельзя.
– Что нельзя? – В дверях стоял Брэд, внимательно и
напряженно глядя на обоих. – Чувствую, что-то творится, о чем мне не говорят
ни слова. Но я не потерплю секретов в моей собственной семье. – Он
посмотрел на жену. – В чем дело, Сирина?
Она опустила глаза, избегая его взгляда. Брэд поднял руку.
– Никаких слез. Просто скажи мне.
Но она не могла говорить, впрочем, и не собиралась.
Первым заговорил Тэдди:
– Она не хочет рассказывать тебе, Брэд, но думаю, тебе
следует знать.
Сирина чуть не выскочила из кровати, она протянула к нему
руки, пытаясь остановить, и почти крикнула:
– Нет!
– Я расскажу ему, Сирина, – тихо проговорил Тэдди,
и Сирина разразилась слезами.
– Ради всего святого, в чем дело? – Эта
мелодраматическая сцена крайне действовала Брэду на нервы, а он и так уже был
выведен из себя. Брэд только что побывал у Грега, тот так накачался накануне
вечером, что мажордом все еще пытался привести его в чувство. – Что, черт
подери, тут происходит?
Тэдди встал и взглянул ему в лицо.
– Мать не хочет, чтобы Сирина присутствовала на
свадьбе.
Сирину словно ударило электрическим током. Брэд, казалось,
держался за другой конец этого же провода.
– Что? Ты сошел с ума!
– Нет. Она совершенно недвусмысленно заявила Сирине,
что та в долгу перед Пэтти и поэтому ей не следует идти на ее свадьбу. Она же
предложила Сирине дипломатично сказаться больной и остаться дома.
– Это правда?! – Брэд уставился на жену с нескрываемой
яростью.
Она кивнула. Он подошел к кровати. Сирина видела, как его
била дрожь.
– Почему ты не сказала об этом мне?
– Я не хотела, чтобы ты сердился на свою мать. –
Голос ее дрожал, она едва сдерживала слезы.
– Никогда больше не делай ничего подобного! Если
кто-нибудь еще хоть раз скажет тебе нечто подобное, я должен знать! Немедленно!
Ясно?
Лицо Брэда выражало страдание, он замолчал и задумался.
Долгое время он размышлял, наконец, повернулся к брату.
– Ну-ка, давай вали отсюда, Тэдди, – с грубоватой
шутливостью приказал он и тут же посмотрел на Сирину: – А ты вылезай из
постели. Мне абсолютно наплевать, что ты наденешь, но через десять минут ты
должна быть готова.
– Но, Брэд… Я не могу… Твоя…
– Больше ни слова! – заревел он. – Я – шафер
на свадьбе моего брата, а ты моя жена. Понятно? Ты понимаешь это? Ты моя жена,
а это означает, что ты идешь со мной всюду, и тебя принимают все, кто любит и
принимает меня, будь то друзья, моя семья или люди, с которыми я работаю. А
если кто-то не принимает тебя, я хочу это знать. Немедленно! А не посредством
любезности моего брата. Это тебе ясно, Сирина?!
– Да, – прошептала она.
– Отлично. Потому что мне хочется, чтобы это было ясно
тебе и моей матери, Пэтти и Грегу и всякому, кто, видимо, пока этого не
понимает. Я пойду и сейчас же объясню это матери, а пока я это делаю, ты
поднимай свою задницу с постели, надевай первое попавшееся под руку платье, и
двинем на этот свадебный фарс. И никогда больше так не поступай! Даже не
пытайся прикидываться больной или скрывать что-либо от меня. Ты всегда обо всем
будешь рассказывать мне. Понятно?
Сирина кивнула, он подошел, резко привлек ее к себе и
поцеловал.
– Я так сильно люблю тебя, черт подери! Даже мысли не
допускаю, чтобы кто-то причинил тебе боль. Обещаю любить, оберегать твою честь,
защищать тебя до тех пор, пока мы оба будем живы, по крайней мере, дай мне шанс
сделать это, крошка. Ведь именно для этого я и есть у тебя. И никогда, никогда
не иди на поводу у моей матери.
Сирину одновременно тронула его забота о ней и испугали
упреки, обращенные к матери. Он изучающе смотрел на нее.
– Вчера, когда ты расстроилась, тоже случилось нечто
подобное, Сирина? – Он не отрываясь смотрел ей в глаза, но она только
покачала головой. – Ты уверена?
– Да, Брэд, да.
Она не могла сказать ему, что свекровь заставила ее
подписать документ. Тогда он никогда больше не станет разговаривать со своей
матерью, а ей не хотелось быть причиной разрыва. Зла хватало и без того.
Брэд решительно направился к двери, приостановился на
мгновение и затем улыбнулся ей:
– Я люблю вас, миссис Фуллертон.
– Я люблю вас, подполковник.
Она послала ему воздушный поцелуй. Он скрылся за дверью,
стараясь успокоиться перед разговором с матерью.
Брэд нашел Маргарет в своем будуаре, она уже была в красивом
шелковом платье, заказанном у Диора специально для свадьбы. В Париже имелись
все ее мерки, так что ей оставалось лишь выбрать модель и ткань. На ней
красовалась шляпка, сконструированная специально для нее.
– Мама, можно войти?
– Конечно же, дорогой. – Она приветливо улыбалась
ему. – Сегодня такой торжественный день. Ты уже видел брата?
– Обоих.
– Я имею в виду Грега. Как он?
– Почти в беспамятстве, мама. Слуги пытаются привести
его в себя. Он здорово напился вчера… – Ему хотелось добавить «как
обычно», но он сдержался.
– Пэтти его исправит.
Подобной уверенности матери Брэд отнюдь не разделял.
– Может быть. Но прежде чем говорить о Пэтти, мне
хотелось бы кое-что расставить по своим местам.
Мать оторопела от его тона, но Брэд и не подумал его
смягчать, продолжив:
– Тебе следует извиниться передо мной, мама. Или,
вернее, перед Сириной. Хочу, чтобы тебе стало ясно отныне и навсегда: Сирина –
моя жена, нравится тебе это или нет. Ты просила ее не ходить на свадьбу Грега!
То, что ты осмеливаешься совершать нечто подобное, поражает меня и причиняет
боль. Если ты хочешь, чтобы нас с ней там не было, то тогда все хотя бы
понятно, но если ты хочешь, чтобы я был там, то тебе следует знать, что я
всегда беру с собой Сирину. – Теперь в его глазах стояли слезы: – Я люблю
ее всем своим сердцем, мама. Она замечательная девушка, и через несколько
месяцев у нас будет ребенок. Я не могу заставить тебя принять ее. Но я не
позволю тебе причинять ей боль. Не вздумай делать что-либо подобное впредь.
