– Думаю, понемногу на то и на другое.
– Не удивляйся. За эти годы могло стать только
хуже. – Говоря это, Тэдди бросил взгляд на Грега и Пэтти. – Она
сказала тебе хоть слово?
– Только «спасибо», когда я поздравил их с
Грегом, – ответил Брэд и добавил, насупив брови: – Она ни словом не
обмолвилась с Сириной за все время обеда, и то же самое сделала мать.
– Я не ожидал другого от Пэтти, но мать… – Лицо
Тэдди выражало озабоченность. Он прикоснулся к руке брата. – Брэд, с
Сириной что-то случилось на обеде. Не знаю, может быть, ей просто стало плохо
из-за ребенка, но вела она себя ужасно тихо.
– Думаешь, из-за матери?
– Тебе следовало бы расспросить ее. Ты виделся с ней
после ее разговора с матерью перед обедом?
– Нет. Я не видел ее, пока все не собрались за столом.
Тэдди задумчиво кивнул, в его глазах светилась тревога.
– Не скажу, что мне это нравится.
Но Брэд усмехнулся, посмотрев на младшего брата:
– Брось, старина, ты волнуешься больше всех нас, вместе
взятых. Почему бы тебе не выпить и не расслабиться?
– Как Грег? – Тэдди пристально и с тревогой
посмотрел на Брэда.
– Сколько времени он уже выкидывает этот номер?
– Наверное, года этак два или три, – произнес
Тэдди едва слышно.
Брэд оторопел:
– Шутишь?
– Нет. Он начал пить, когда пошел в армию. Отец сказал
– от скуки, мать говорит, что ему нужна более динамичная работа, может быть,
что-то вроде политики. А Пэтти толкает его идти работать на ее отца.
Брэд расстроился, а затем, заметив брошенный на него взгляд
жены, забыл обо всем, что говорил ему брат.
– Вернусь через минуту, Тэд. Хочу убедиться, что с
Сириной все в порядке.
Спустя мгновение он встал позади нее и, нагнувшись к самому
уху, спросил:
– Ты нормально себя чувствуешь?
– Отлично.
Но то была не обычная сияющая улыбка, от которой у него
перехватывало дыхание. Сегодня в ней чувствовалось что-то скрытое, напряженное,
и он понял, что брат прав. С Сириной явно что-то случилось.
– Просто я устала.
Она знала, что он не поверит, но что еще ей было сказать
ему? Правду? Она дала себе клятву, что никогда не сделает этого. Сирине
хотелось забыть все: и то, что ей сказала эта женщина, и то, что
показала, – и чек, и документ, и злобные слова, и обвинения. На какой-то
миг, выходя из будуара, она почувствовала себя нищенкой уже от одних только
обвинений. Теперь ей хотелось забыть об этом и оставить все в прошлом.
– Хочешь подняться наверх? – прошептал Брэд,
продолжая беспокойно хмурить брови.
– Как только ты будешь готов, – прошептала она в
ответ. По правде говоря, вечер получился очень утомительный. Мистер Фуллертон
оказался точно таким, каким его описал Брэд. Слабым человеком без хребта.
Сирина не могла смотреть на мать Брэда, ей была неприятна Пэтти, которая весь
вечер кривлялась и флиртовала. Она опасалась, что та закатит сцену и бросит ей
в лицо обвинения, которые бросила тогда с балкона в Риме. Грега увело в
патетику. Он уже изрядно набрался до первого блюда. Брэд сидел слишком далеко,
чтобы помочь, и один лишь Тэдди помогал ей перетерпеть все это. Сирине пришлось
признать, что она чувствовала себя опустошенной, и на какой-то миг, сидя в
кресле в библиотеке, глядя через окно поверх деревьев, она почувствовала себя
так, словно вот-вот рухнет в обморок или разревется. За последние три часа ей
довелось испытать слишком много потрясений…
– Я забираю тебя наверх.
Брэд тоже видел это. Тэдди, стоявший достаточно близко и
слышавший слова Брэда, одобрительно кивнул:
– Она здорово устала.
Брэд кивнул и предложил Сирине руку, которую она приняла с
благодарным взглядом. Брэд принес извинения остальным присутствовавшим, и
мгновение спустя они уже были на лестнице и наконец-то в своей комнате. Когда
Брэд закрыл дверь. Сирина рухнула на кровать и разразилась слезами.
– Девочка… крошка… Сирина… дорогая… что случилось?
Он ничего не понимал, просто стоял и смотрел на нее.
Потребовалось немало времени, прежде чем он осознал происходящее и бросился к ней,
прилег рядом на кровать, нежно обнял и принялся поглаживать волосы.
– Сирина… дорогая… скажи мне. В чем дело? Кто тебя
обидел?
Но она решила ничего не говорить ему. Она только лежала и,
всхлипывая, качала головой, продолжая утверждать, что эти слезы лишь следствие
беременности и усталости.
– Что ж, в таком случае, – сказал Брэд, когда она
перестала плакать и вытерла глаза, – завтра ты останешься в постели.
– Не говори глупости. Высплюсь, отдохну, и все будет в
порядке.
– Чепуха. Если придется, вызову врача.
– Зачем? Я чувствую себя отлично.
Перспектива застрять в доме его матери еще сильнее
расстроила Сирину. Что, если Маргарет поднимется наверх и придумает еще
что-нибудь или пристанет к ней с какой-нибудь очередной бумагой? Однако это
казалось маловероятным. Сирина сомневалась, что Маргарет сможет что-нибудь
сделать теперь, когда у них будет ребенок.
– Я не хочу валяться в кровати, Брэд.
– Мы обсудим это утром.
В эту ночь он крепко сжимал ее в объятиях, а она несколько раз
плакала во сне, так что к утру он не на шутку обеспокоился.
– Никаких дискуссий. Настаиваю, чтобы ты полежала в
постели. У нас сегодня званый обед. Тебе нужно как следует отдохнуть, набраться
сил.
Эмоциональных, но не физических… В этом он был прав. Но перспектива
остаться в постели все еще угнетала Сирину.
– Я вернусь домой сразу же после портного и составлю
тебе компанию.
– Обещаешь? – Сидя на кровати в солнечной комнате,
она напоминала красивое дитя.
– Даю слово.
Брэд поцеловал ее перед уходом, и она примерно полчаса
лежала с закрытыми глазами, позволяя мыслям плыть в произвольном направлении.
Вспоминая их прогулки по римским садам, памятники в Париже, день свадьбы, она
так увлеклась приятными воспоминаниями, что не сразу услышала стук в дверь,
раздавшийся незадолго до ленча.
– Да?
Сирина подумала, что это Тэдди, и, когда дверь открылась,
уже собиралась встретить его теплой улыбкой. Но эта улыбка мгновенно погасла,
когда она увидела Маргарет Фуллертон. На ней было очень простое платье из
черного шелка, в котором она казалась еще более зловещей.
– Можно войти?
– Конечно.
Сирина быстро выбралась из кровати и накинула на себя
шелковый халат, который Брэд купил ей в Париже. Маргарет ждала, пока она
оденется. Сирина догадывалась, что свекровь вряд ли пришла справиться о ее
самочувствии. Она ощущала, как гулко колотится сердце. Сирина указала на два
удобных кресла в дальнем конце комнаты.
