Он произнес все это с такой чисто фамильной уверенностью,
что Брэд рассмеялся.
Все трое направились на кухню, поздоровались с поварихой,
стащили несколько Пирожных, попробовали спаржу, принюхались к загадочному
запаху, в котором Брэду почудилась индюшка, затем уединились в прежней комнате
Брэда. Теперь она принадлежала Тэдди. Они предавались воспоминаниям,
одновременно наслаждаясь небольшими сандвичами на тонко нарезанном белом хлебе,
и пили лимонад. Вскоре после ленча Сирина уснула на кушетке. Оба брата были
рады, что она уснула, так как отлично понимали, что следующие часы будут
напряженными для каждого из них. Что-то подсказывало Брэду, что теперь, когда
он уже вернулся домой, все окажется гораздо сложнее. В Париже он долго
размышлял над тем, как их встретят дома, как поведет себя мать. В этом доме во
всем, и очень явно, чувствовалась сила матери, так что он ни на мгновение не
переставал думать о ней. Как ни верти, впереди его ожидали трудности. Маргарет
Фуллертон хотела, чтобы Брэд в качестве жены привел домой девушку, которая
походила бы на множество других девушек на выданье, девушку, более или менее
похожую на Пэтти Азертон. Ей не нужна невестка-принцесса из Рима. Ее это
нисколько не волновало. Ей хотелось, чтобы его невестой была дочь одного из ее
друзей по «Колони-клубу», того, кто посещал те же, что и она, места, был знаком
с тем же кругом людей, вел такую же жизнь. В Сирине было то, что никогда не
сможет принять его мать: Сирина была совершенно другой. Но именно это он, Брэд,
и любил в ней, именно это пленило и очаровало Тэдди всего за несколько часов
общения. Во всяком случае, она не была обыкновенной девушкой. С какой стороны
ни посмотри, она была необыкновенной – эффектной, красивой, умной. Однако ей не
вписаться в толпу членов нью-йоркского «Колони-клуба». И, как никогда прежде,
глядя на безмятежно спящую итальянскую аристократку, ставшую его женой, Брэд
каждой частицей своей души ощущал, что грядут неприятности.
Глава 20
В тот день Маргарет Фуллертон прибыла домой в три часа
пятнадцать минут. Выглядела она безукоризненно, одетая в жемчужно-серый костюм
от Шанель и красную блузку. На ней были изящные серые замшевые туфли, серые чулки,
в руках – небольшая серая кожаная сумочка. Тщательно уложенные белые волосы
выглядели такими же аккуратными, как и в восемь часов утра. Как обычно, она
вошла, поздоровалась со слугами, положила сумочку и перчатки на большой
серебряный поднос, стоявший в холле, бросила взгляд на почту, поданную одной из
горничных, и прошла в библиотеку.
Там она обычно либо звонила, чтобы ей принесли чай, или же
делала несколько ответных телефонных звонков, согласно списку, оставленному для
нее мажордомом около телефонного аппарата. Однако сегодня она знала, что домой
возвращается Брэд, ей было жаль, что она не встретила его в порту. Теперь, сидя
в библиотеке, она посмотрела на часы и позвонила мажордому. Через минуту он
появился на пороге и вопросительно посмотрел на нее.
– Мой сын уже приехал, Майк?
– Да, мэм. Оба. Здесь мистер Теодор, а также мистер
Брэдфорд.
Майк работал в доме уже около тридцати лет.
– Где они?
– Наверху. В комнате мистера Теодора. Мне их позвать?
– Нет. – Она быстро встала. – Я сама пойду к
ним. Они одни?
Она надеялась. Надеялась, что от Сирины уже избавились.
Однако мажордом осторожно покачал головой:
– Нет, мэм. Миссис Брэдфорд Фуллертон, – пояснил
он, – с ними.
Глаза Маргарет Фуллертон вспыхнули яростью, но она лишь
кивнула:
– Ясно. Спасибо, Майк. Я поднимусь к ним через минуту.
Ей нужно было немного поразмыслить над тем, что сказать и
как это сказать. Ей следует избрать верную тактику, не то Брэд будет потерян
навсегда.
Она также понимала, что Тэдди следует держать в неведении.
Она уже допустила ошибку, высказав ему свои мысли. Это с ее стороны была
настоящая глупость, и она это понимала. У младшего сына горячее сердце,
мечтательные глаза, а его жизненные принципы скорее годились для романов, а не
для реальной жизни, наполненной ловцами удачи и дураками и маленькими
итальянскими охотницами за состоянием ее сыновей.
В двадцать два года Маргарет Фуллертон осталась сиротой в
результате железнодорожной катастрофы, унесшей жизни ее родителей. Они оставили
ей огромное состояние. Ее неплохо проконсультировали партнеры в юридической
фирме отца. Год спустя она вышла замуж за Чарльза Фуллертона и слила свое
состояние с его.
Ее состояние брало начало от железорудных шахт страны, затем
множилось удачными операциями с недвижимостью и приобретением многочисленных
банков.
Семья Чарльза Фуллертона сколотила состояние на поставках
чая в прошлом веке, добавила к нему еще невероятные доходы от кофе, имела
огромные владения в Бразилии и Аргентине, в Англии и Франции, на Цейлоне и
Дальнем Востоке.
Размер его состояния пугал даже ее воображение, а Маргарет
Хастингс Фуллертон не так-то легко было напугать. Ей всегда было присуще
великолепное понимание финансового мира, ее увлекала политика и международные
отношения. И будь живы ее родители, отец, вероятно, позаботился бы о том, чтобы
дочь вышла замуж за дипломата или государственного деятеля, может быть, даже
президента Соединенных Штатов. Как бы там ни было, вместо этого она
познакомилась с Чарльзом Фуллертоном – единственным сыном Брэдфорда Джервиса Фуллертона.
У Чарльза было три сестры, мужья которых работали на его отца. Они много
разъезжали по свету, отлично управляли компаниями и всем радовали старика, за
исключением одного: они не были его сыновьями, а Чарльз был им. Но Чарльза
совершенно не интересовал отцовский трон главы империи. Ему хотелось спокойной
жизни, хотелось заниматься юридической практикой, как можно меньше
путешествовать и срывать плоды с того, что создали до него отец и дед. Маргарет
приходила в восторг от вложений Фуллертонов, она хотела, чтобы муж
присоединился к остальным членам семьи и постепенно взял бразды правления в
свои руки. Но через несколько месяцев супружеской жизни она поняла, что
рассчитывать на это не приходится. Она вышла за одного из богатейших людей
страны, но ему было совершенно наплевать, как увеличить свое состояние. Ее
планы относительно него, так же как и планы его отца, пошли прахом, и в конце
концов он пошел своим путем. Объединившись с несколькими друзьями из
юридического колледжа, он создал фирму и скромно занимался юридическими
проблемами. Ему недоставало буйства и амбиций предков. Не было у него и
железной решимости жены, которая, по правде говоря, очень сильно походила на
его отца. Маргарет отлично ладила со стариком вплоть до его смерти, и именно
она по-настоящему горевала, когда созданная им огромная империя развалилась и
была распродана по кускам. Ушли огромные владения в экзотических странах, ушли
мечты, что в один прекрасный день Чарльз передумает и займется делами, ушли
надежды стать силой…
Маргарет устремила свои амбиции из сферы международного
бизнеса в политику. Здесь на короткое время она добилась успеха. Ей удалось
убедить Чарльза в том, что ему больше всего на свете хочется заполучить место в
Сенате. Это способствовало бы его карьере, помогло бы его юридической фирме,
обрадовало бы жену и друзей. В общем, она убедила Чарльза, будто это именно то,
чего он хочет. В действительности же все это оказалось для него утомительным и
скучным занятием. Ему не нравилось торчать в Вашингтоне. В результате он отказался
выдвигать свою кандидатуру на второй срок. С огромным облегчением вернулся он в
свою фирму в Нью-Йорке, лишив Маргарет иллюзий, оставив лишь слабые надежды. Он
вырубил для себя ту нишу, которая его полностью устраивала. Спокойное место за
столом в Нью-Йорке – все, чего он хотел. Если ей это не нравилось, то его такое
положение вещей более чем устраивало. В итоге Маргарет Фуллертон оставалось
лишь одно – обратить свой взор на детей.
