– Что он теперь собирается делать?
– Почему бы тебе самому не спросить у него? –
произнес Тэдди с едва заметным колебанием и добавил: – Отец собирается
пристроить его в юридическую фирму. Как твои дела, Брэд? Ты когда-нибудь
вернешься домой?
– Непременно. Но пока на этот счет у меня нет никакой
информации.
– Скажи, ты готов вернуться домой? – В голосе
Тэдди прозвучала странная нотка, и Брэду внезапно захотелось узнать, что тому
известно.
– Может быть, и нет. Здесь чертовски хорошо, Тэд.
Послушай, если я пробуду здесь до весны, почему бы тебе не приехать сюда, в
гости к нам? То есть ко мне?.. – поспешно поправился он, бросив быстрый взгляд
на Сирину, сидевшую по другую сторону стола.
– Полагаешь, что все еще будешь в Европе? – В
голосе Тэдди прозвучало разочарование. – Неужели ты не хочешь
выкарабкиваться оттуда, а, Брэд?
Последовала небольшая пауза.
– Не знаю, Тэд. Мне нравится армия. Никогда не думал,
что понравится. Но теперь мне кажется, это то, что мне нужно. И… – Брэд с
нежностью посмотрел на Сирину, ему так хотелось рассказать о ней Тэдди, но он
понимал, что сначала следует сообщить новость матери. – Послушай, мы
поговорим с тобой чуть позже. Позови мать, Тэд. И слушай, – сказал Брэд,
немного подумав, – не говори им ничего. Мать разбушуется, когда я скажу
ей, что остаюсь в армии.
– Брэд… – В голосе брата зазвучала странная
нота. – Мне кажется, она уже знает… – Казалось, он о чем-то хотел
предупредить старшего брата.
– Что-то случилось? – Брэд невольно напрягся.
– Нет, – поспешно ответил Тэдди, – пойду
позову мать.
Маргарет Фуллертон завтракала вместе с Грегом и Пэтти
Азертон в столовой. Когда в дверях показался Тэд и торопливо подал знак матери,
она быстро поднялась с места, обеспокоено нахмурясь.
– Что-нибудь случилось, Тэд?
– Нет, мам, Брэд на проводе. Он хочет пожелать нам
счастливого Рождества…
Маргарет взяла трубку и, проведя рукой по седым волосам,
опустилась в кресло у телефонного столика. На ней был элегантный костюм от
Диора, подчеркивавший ее по-прежнему стройную моложавую фигуру. Ей исполнилось
пятьдесят восемь, но выглядела она гораздо моложе. У нее были такие же
серо-голубые глаза, как у Брэда, почти такие же черты лица. Но на лице Маргарет
словно застыла внутренняя напряженность. Возникало ощущение, что она постоянно
к чему-то прислушивается, к чему-то нечеловеческому, неземному, чему-то
доступному и слышимому только ей одной. Маргарет Фуллертон относилась к той
категории женщин, с которыми говорить и обращаться следовало с особой
осторожностью и осмотрительностью, чтобы, не дай Бог, не вывести ее из себя,
или же «не завести», как говорили в семье.
– Не заводите мать, парни, – постоянно напоминал
им отец. А чтобы не заводить ее самому, он предпочитал не разговаривать с ней
вовсе и всегда согласно кивал головой. Когда братья были моложе, им нравилось
копировать отца. Так Брэд, например, достиг подлинного совершенства в имитации
отцовского нечленораздельного и почти механического «умммммммммммм…».
– Привет, ма. Как дела в Нью-Йорке?
– Интересно, очень интересно. Вчера на завтрак
приходила Элеонора… – Брэд знал, что мать имеет в виду Элеонору
Рузвельт. – Политический климат сильно меняется. Для нее наступили трудные
времена, всем нам нелегко. После войны проводится множество реорганизаций. Но
тебе это, должно быть, неинтересно… Брэд, дорогой, как ты там?
Последние слова она произнесла таким тоном, что лет десять
назад, пожалуй, заставила бы его крайне разволноваться. Но Брэд перестал
бояться матери еще тогда, когда отказался от работы в Вашингтоне и по своему
разумению переехал в Питсбург. Она крайне не одобряла этого шага, и тогда впервые
в жизни он решил, что ее неодобрение никоим образом не должно ничего менять в
его планах.
– С тобой все в порядке, дорогой? Здоров? Счастлив?
Едешь домой?
– «Да» на первые три, и боюсь, что «нет» на четвертый
вопрос. По крайней мере, пока не похоже, чтобы меня собирались перевести в
Штаты. Со мной все в порядке, все просто отлично.
Он увидел устремленные на него глаза Сирины и понял, что
страх перед матерью еще сидит в нем. Но на этот раз он должен выстоять, и не
только ради себя, но и ради Сирины. Эта мысль прибавила ему смелости, и он
ринулся вперед.
– У меня для тебя хорошие новости.
– Очередное повышение по службе, Брэд? – Голос ее
звучал удовлетворенно. Хоть ей и не нравилось, что сын служит в армии, его
быстрое продвижение по служебной лестнице льстило самолюбию Маргарет.
– Не только…
Брэд сглотнул подкативший комок, внезапно поняв, что сделал
ошибку. Сирина была абсолютно права. Следовало позвонить домой до свадьбы.
Господи, подумать только, сообщить ей об этом, когда все уже кончено! Брэд почувствовал,
как на лбу выступила испарина, и молил Бога, чтобы Сирина ее не заметила.
– Просто я женился.
Ему хотелось закрыть глаза и глотнуть свежего воздуха, но он
не мог, не мог, видя эти ждущие доверчивые глаза, устремленные на него. Вместо
этого он улыбнулся Сирине и показал, что все идет отлично…
– Ты что? Ты шутишь?!
Брэд уловил сдерживаемую ярость в голосе матери. По тону ее
голоса он ясно представил себе напряжение, проступившее у нее на лице. Он почти
ясно видел ее тонкую, чуть ли не костлявую руку с тяжелыми бриллиантовыми
перстнями, крепко сжавшую телефонную трубку.
– Что такое ты говоришь?
– Я говорю тебе о прекрасной молодой даме, с которой
познакомился в Риме. Мы обвенчались с ней сегодня утром.
Брэд ждал. На другом конце линии висела бесконечная тишина.
– Есть ли какая-нибудь веская причина, заставившая тебя
держать все это в секрете, Брэд? – наконец произнесла мать.
– Нет, просто мне захотелось преподнести сюрприз.
Ледяным голосом мать высказала догадку:
– Полагаю, она беременна.
Лицо Брэда налилось кровью. Ничего не переменилось. Какими
бы взрослыми они ни стали, она обходилась с ними по-прежнему – как с
непослушными, маленькими, глупыми щенками. Именно это заставило его уйти из
дома много лет назад. Он имел склонность постоянно забывать об этом, но теперь
понял, что ничего, в сущности, не изменилось.
– Нет, ты ошибаешься. – Ради Сирины он продолжал
вести разговор, словно ничего не случилось, словно все шло отлично. – Ее
зовут Сирина, она очень красивая блондинка. – Брэд чувствовал себя
глупцом, говоря это, больше всего на свете ему хотелось отшвырнуть от себя эту
телефонную трубку. – И мы очень счастливы.
– Восхитительно! – Телефон выстреливал слова,
словно пули. – Ждешь аплодисментов? Это та самая девка, о которой мне
рассказывала Пэтти в ноябре? – Тон, которым мать произнесла эту тираду,
вполне мог бы сокрушить мрамор. – Припоминаю, будто она упоминала, что
девчонка работала служанкой в доме, где ты жил. Или это уже другая?
