– Я живу здесь со своей… тетей, – неожиданно
выпалила девушка.
– Здесь? Во дворце?
– Она ждет меня внизу.
Это была откровенная ложь, но он ей поверил.
– Она тоже работает здесь?
– Да. Ее зовут Марчелла Фабиани.
Надеясь, что майор еще не встречался с Марчеллой, Сирина
пыталась создать образ дракона, готового по первому ее требованию напасть на
врага. Но в мозгу невольно промелькнул образ старой, толстой, тяжело дышащей
Марчеллы, и Сирина едва не застонала вслух. Если этот человек захочет обидеть
ее, здесь нет никого, кто пришел бы ей на помощь.
– В таком случае ты Сирина Фабиани, как я понимаю?
Он еще раз внимательно окинул ее взглядом, и девушка
помедлила лишь мгновение, прежде чем утвердительно кивнула:
– Да.
– Меня зовут майор Фуллертон, как ты уже догадалась.
Это мой кабинет. И я не хочу больше видеть тебя здесь. Разве что днем, когда
тут надо будет прибрать, и то только в том случае, если я тебя позову. Понятно?
Сирина кивнула. Несмотря на серьезный тон, каким это было
сказано, у нее сложилось впечатление, что он смеялся над ней. Вокруг его глаз
плясали морщинки, дававшие основание предположить, что он не был настолько
серьезен, каким хотел казаться.
– Есть дверь между дворцом и твоей комнатой?
Майор продолжал с интересом разглядывать ее. Сирина тоже не
могла отвести от него глаз. У него были густые светлые вьющиеся волосы, широкие
плечи и, как ей показалось, сильные руки. Ладони красивой формы, с длинными
изящными пальцами… длинные ноги… Да, он выглядел весьма привлекательно, но в то
же время и ужасно заносчиво. Интересно, из какой он семьи? Майор напомнил ей
римских плейбоев. Возможно, именно поэтому он и спросил ее насчет двери между
ее комнатой и дворцом… Сирина гордо вскинула голову.
– Да, майор, есть. Она ведет прямо в спальню моей тети.
Фуллертон с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Но у
него не было настроения продолжать пикировку.
– Понятно. В таком случае мы постараемся не беспокоить
твою тетю. Я сделаю так, чтобы дверь между дворцом и вашими комнатами навсегда
закрыли, чтобы… у тебя не появлялся соблазн бродить где попало. К тому же с
завтрашнего дня с внешней стороны дворца будет выставлен часовой, и тебе не
придется прибегать мне на помощь.
– Я не приходила вам на помощь, майор. Я пришла
взглянуть, нет ли тут жулика. Это моя обязанность, – совершенно искренно
сказала Сирина, и Фуллертон опять чуть не рассмеялся, – оберегать дом.
– Уверяю, я глубоко признателен тебе за твои труды,
Сирина. Но впредь это не будет входить в твои обязанности.
– Отлично.
– В таком случае всего хорошего. – Майор на
мгновение замешкался. – Спокойной ночи.
Сирина осталась неподвижной.
– А дверь? – спросила она.
– Дверь?!
Секунду майор растерянно моргал, ничего не понимая.
– Дверь, ведущая в наши комнаты. Вы прикажете закрыть
ее завтра?
Это означало, что им с Марчеллой придется выходить на улицу
и заходить в дом с парадного крыльца всякий раз, когда зазвонят в колокольчик
или будет нужно выполнять работу в основном здании дворца.
Для Марчеллы это было бы огромным осложнением, впрочем, и
для нее самой тоже немалой помехой. Однако майор не мог больше сдерживаться и
улыбнулся. Действительно, девушка была очень смешной, упрямой, смелой и такой
решительной. Ему захотелось побольше узнать о ее жизни, о прошлом, где она
научилась английскому. Разволновавшись и потеряв контроль, Сирина позволила ему
заметить, что отлично говорит по-английски.
– Думаю, можно оставить дверь в покое. Но ты не должна
бродить ночью по верхним этажам. В конце концов, – сказал он, загадочно
глядя на нее, – ты можешь случайно забрести в мою спальню… Что-то не
помню, чтобы сегодня ты постучала, прежде чем войти в мой кабинет.
Сирина покраснела до самых корней волос и впервые опустила
глаза. Майору стало неловко перед столь юной особой. Он понял, что вел себя
несправедливо по отношению к ней. Сирина все еще смотрела на свои грубые
башмаки, когда он смущенно кашлянул и, распахнув дверь настежь, решительно
произнес:
– Доброй ночи.
Высоко подняв голову, Сирина прошла мимо него и негромко
произнесла по-итальянски:
– Доброй ночи.
Он слышал, как она спускалась вниз по лестнице, как через
несколько секунд стучала башмаками по бесконечно длинному мраморному холлу.
Увидел, как внизу погас свет, слышал, как в отдалении негромко стукнула
закрывшаяся дверь. Может быть, дверь, которая вела в спальню ее тети? Фуллертон
улыбнулся, припомнив ее отчаянную храбрость.
Да, странная девушка…. К тому же настоящая красавица. Но в
Нью-Йорке его ждет Пэтти Азертон… И он словно наяву увидел свою невесту в
вечернем платье из синего бархата, с бархатной накидкой, отделанной белым
мехом. Ее иссиня-черные волосы контрастировали со светлой кожей и большими, как
у куклы, синими глазами. Улыбаясь, майор подошел к окну и стал смотреть на сад,
но, глядя вниз, он, как это ни странно, думал не о Пэтти. Из памяти не шли
зеленые решительные глаза Сирины. Интересно, о чем она думала, глядя на этот
сад? Что она тут искала? Или кого? Хотя, впрочем, какое это имеет для него
значение? Она ведь была и останется всего лишь служанкой, нанятой для
поддержания порядка во дворце.
Но тем не менее мысль о юной красавице долго не покидала
его…
Глава 6
– Сирина! Прекрати сейчас же! – сердито крикнула
Марчелла, когда Сирина склонилась, чтобы как следует отмыть ванну в комнате
Чарли Крокмена. Несчастная женщина не могла видеть свою драгоценную девочку за
подобной работой.
– Марчелла, все в порядке…
Сирина отмахнулась от старой служанки, как от большой
добродушной собаки. Но та попыталась забрать тряпку из рук Сирины.
– Ты прекратишь?
– Нет!
На этот раз в глазах Марчеллы засветилось отчаяние. Она
присела на край ванны и прошептала Сирине:
– Если ты не послушаешься меня, я все им расскажу.
– Расскажешь им? О чем?! – Сирина с улыбкой откинула в
сторону длинный золотистый локон, падавший на глаза. – Что я не знаю, что
делаю? Вероятно, они и сами это уже заметили.
Сирина, опустившись на корточки, усмехнулась. Вот уже почти
месяц, как она старательно работала на американцев, и это ее вполне устраивало.
У нее была еда, крыша над головой, она жила с Марчеллой, единственной
оставшейся в живых из всей ее семьи. «Чего ж еще желать?» – почти ежедневно
спрашивала себя Сирина. И сама же отвечала: «Гораздо большего». Но большего не
было. Это все, что у нее было. Она написала письмо матери Констанции, сообщив,
что благополучно добралась до дома. Рассказала о смерти бабушки, о том, что
вновь живет в родительском доме в Риме, хотя и не объяснила, в каком качестве.
