– Ей не нужны развлечения. Ей нужна ты, Ванесса.
Пожалуйста, – его глаза, обращенные к ней, умоляли, – забери ее с
собой.
Ванесса посмотрела на него.
– Правильнее спросить об этом ее.
Андреас с сомнением покачал головой, но затем согласился. В
тот же день, когда Шарлотта вернулась из школы, Ванесса осторожно спросила ее
об этом. На мгновение Шарлотта застыла, пораженная.
– Он хочет, чтобы я уехала?
– Мне кажется, да. – Ванесса с грустью смотрела на
нее. – Но я не возьму тебя с собой, если ты сама не захочешь. Можешь
остаться с ним в Афинах.
В конце концов, Андреас не мог заставить ее забрать с собой
эту девушку. К тому же она всегда могла вернуться за Чарли в Грецию позже.
– Нет. – Шарлотта покачала головой. Она знала
Андреаса лучше Ванессы. – Он отошлет меня в Париж или еще куда-нибудь. Он
не хочет, чтобы я находилась здесь, когда наступит конец. – Они уже
обсудили все это два года назад. Шарлотта посмотрела на Ванессу и кивнула: – Я
хочу поехать с тобой.
Ванесса не сказала больше ни слова, она только обняла сестру
и крепко прижала к себе. Все материнские чувства, которые, как ей казалось,
никогда в ней не проснутся, излились на этого ребенка, так похожего на ее мать.
Ванесса чувствовала себя так, словно ей вернули то, что отняли давным-давно.
Круг замкнулся.
Вечером они сообщили Андреасу, что Шарлотта согласилась
поехать в Америку. Он сказал, что поручит своим адвокатам обеспечить перевод
необходимых средств и всего, что им может потребоваться. Его секретарь
позаботится о подходящей школе для Шарлотты в Нью-Йорке. Андреас считал
наилучшим вариантом католическую школу, управляемую монахинями, однако подобная
идея не привела Шарлотту в восхищение. Ей хотелось учиться в более
«демократическом и американском» заведении, хватит с нее монахинь, надоевших ей
здесь, в Афинах. Но ее так манила перспектива вернуться в Штаты, что она не
стала жаловаться насчет школы. В целом следующие две недели атмосфера в доме
имела горьковато-сладкий привкус, а радостное возбуждение, вызванное
предстоящим отъездом, пронизывала печаль.
За три дня до отъезда Ванесса позвонила Тэдди и Линде и
сказала, что привезет с собой Шарлотту. Она писала им длинные письма о том, как
счастливо проводила время в Афинах, как великолепно относился к ней Андреас.
Однако ни словом не обмолвилась о романе с ним. Она считала эти отношения
глубоко личными, но Линда все-таки почувствовала, что с Ванессой что-то
произошло, что-то сверх того, о чем она писала.
– Вы встретите нас в аэропорту? – спросила
Ванесса. Она рассказала про болезнь Андреаса, и они поняли, как ей тяжело. Но
конечно же, не могли знать, насколько тяжело приходилось ей на самом деле. Они
не знали, как сильно она любила Андреаса.
– Конечно, встретим, – радостно заявил
Тэдди. – Мы даже привезем с собой малыша. – Затем, подумав, спросил:
– Хочешь, позвоню Джону Генри?
– Нет, – мгновенно ответила Ванесса.
– Извини.
– Все нормально. Не волнуйся об этом. Я позвоню ему,
когда вернусь. – Но голос ее звучал несколько безразлично.
– Он звонил нам пару раз, спрашивал, есть ли от тебя
известия. Думаю, он беспокоится.
– Знаю. – Она послала ему всего лишь две открытки
в самом начале путешествия и больше ничего с того самого момента, как приехала
в Афины. Она не могла писать ему. Она не могла сосредоточиться на обоих сразу.
Андреас увлек ее целиком. – Я сама позабочусь об этом.
Тэдди подозревал, что все кончено, и, повесив трубку,
высказал свое предположение Линде.
– Думаю, она все еще не готова.
– Может быть, и нет. – Линда немного
встревожилась, но отправилась приглядеть за малышом.
В Афинах полным ходом шли приготовления к отъезду. Наконец
упаковали последние чемоданы. Несколько коробок с вещами, в частности
радиоаппаратуру Шарлотты и другие громоздкие вещи, отправляли кораблем. Андреас
как-то сказал, что они могут приехать навестить его месяцев через пять, на
Пасху, но больше об этом почти не вспоминали. Через несколько дней стало
очевидно, что рак прогрессирует очень быстро.
В ночь перед отъездом Ванесса сидела рядом с кроватью Чарли
и рассказывала ей про жизнь в Нью-Йорке, про Тэдди, Линду и малыша.
– Разве у тебя нет приятеля? – Ванесса
отрицательно покачала головой, и Шарлотта разочарованно поинтересовалась: –
Почему?
– Просто нет. У меня есть друзья. – Тут Ванесса
подумала о Джоне Генри и почувствовала легкое угрызение совести. Некоторым
образом именно благодаря ему она приехала в Афины. Он заставил ее сделать
это. – Есть один человек, с которым я встречаюсь.
– Как его зовут?
– Джон Генри.
– Он мне понравится? Он красивый?
Шарлотта выглядела маленькой девочкой, когда свернулась в
кровати клубочком, и Ванесса улыбнулась, глядя на нее.
– Да, красив, мне кажется. И думаю, тебе он понравится.
– Я обязательно найду себе приятеля, – решительно
заявила Шарлотта.
Ванесса улыбнулась и встала.
– Ладно, но сначала спи.
Между собой они почти не говорили об Андреасе. Ванессе это
казалось довольно странным, но Чарли, судя по всему, смирилась со сложившейся
ситуацией. В ней чувствовалось нечто фатальное, словно она была гораздо мудрее
своих лет. Андреас отлично подготовил ее.
– Спи крепко. Увидимся утром.
– Спокойной ночи. – Когда Ванесса подошла к двери,
Шарлотта внезапно спросила: – Ты идешь к Андреасу?
Ванесса замерла. «Неужели она знает?»
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто спросила. Он тебя очень любит, знаешь?
И тогда Ванесса решилась признаться.
– Я тоже люблю его. Очень сильно.
– Хорошо. – Шарлотта ничуть не
встревожилась. – Тогда мы будем любить его вместе.
Все случилось так, как и говорил Андреас: они навсегда
унесут его с собой в своем сердце.
Ванесса осторожно закрыла за собой дверь и спустилась вниз к
Андреасу, где всю ночь провела в его постели. Они крепко сжимали друг друга в
объятиях, наконец он крепко уснул у нее в руках. В этот момент она знала, что
он будет с ней всю оставшуюся жизнь.
Глава 57
Отъезд получился кратким и мучительно болезненным. Шарлотта,
стиснув зубы, крепко обняла Андреаса, затем отошла на шаг и, не спуская с него
глаз, сказала:
– Я люблю тебя, Андреас.
– Я тоже люблю тебя, – сказал он и быстро добавил:
– До свидания.
С Ванессой проводы были чуть продолжительнее. Андреас крепко
привлек ее к себе, ощутив на мгновение тепло ее тела, прильнувшего к нему,
затем отстранился.
