– Прошу прощения. – Мужчина прикоснулся к ее
локтю, словно готовясь принести извинения, на случай если она не говорит на его
языке. – Вы говорите по-английски?
Его ослепила совершенная красота девушки. Но он также успел
заметить и то, как напряженно отстранилась она от него. Решив, что красавица не
поняла его, он, обворожительно улыбнувшись, произнес по-итальянски:
– Прошу прощения, синьорина…
Сирина склонила голову и сухо ответила:
– Грациа.
Поведение девушки, возможно, и удивило бы его, но за эти
короткие мгновения он успел заметить боль, таившуюся в бездонных зеленых
глазах. Видно, и этой Снегурочке досталось…
Майор Фуллертон тяжело вздохнул и, негромко насвистывая,
стал торопливо спускаться по лестнице к поджидавшему внизу лимузину. Этим утром
ему предстояло решить множество дел, среди которых был и телефонный разговор с
невестой, и встреча с Сириной быстро вылетела у него из головы.
Войдя в офис, Сирина неторопливо осмотрелась и направилась к
двери, на которой виднелась надпись «РАБОТА» и чуть ниже та же надпись на
итальянском: «LAVORO». На ломаном английском она объяснила, какая именно работа
ее интересует. Она не хотела показывать служащим офиса, насколько хорошо
владеет английским языком. «Это не их дело», – решила она. И кроме того,
она не хотела работать переводчицей или, как предложила Марчелла, секретаршей.
Все, чего ей хотелось, – это скрести полы в своем старом доме, рядом с
Марчеллой, а для такой работы владения английским языком почти не требовалось.
– Вы знакомы с нынешней экономкой, мисс?
Сирина кивнула.
– Это она направила вас к нам?
Американцы говорили с итальянцами громко, очевидно, полагая,
что все они одновременно и глупы, и глухи. Сирина снова утвердительно кивнула.
– Насколько хорошо вы говорите по-английски? Немного?
Вы меня понимаете?
– Да, немного… Достаточно, – проговорила Сирина,
добавив при этом про себя: «Вполне достаточно, чтобы мыть полы и чистить
серебро». Очевидно, женщина, сидевшая за столом, подумала то же самое.
– Отлично. Майор переезжает во дворец во вторник. С ним
будет его адъютант, а также сержант и три ординарца. Полагаю, их разместят в
верхних комнатах, которые раньше занимала прислуга.
Сирина сразу же поняла, о каких комнатах шла речь. В
комнатах, располагавшихся под самой крышей, было жарко, но зато они хорошо
проветривались, в них многие годы проживали слуги, служившие ее родителям.
Комнаты получше располагались внизу, и она обрадовалась, что именно их заняли
они с Марчеллой.
– Нужна еще одна девушка… Как вы считаете, можно пока
вдвоем справиться с делами?
– Да, – поспешно ответила Сирина. Ей стало не по
себе от мысли, что в их доме может появиться посторонний человек.
– Экономка стара… Как быть с тяжелой работой?
– Я буду ее делать. – Сирина поднялась во весь
рост и постаралась казаться выше. – Мне девятнадцать.
– Хорошо. В таком случае, возможно, нам вообще не
понадобится другая девушка, – пробурчала себе под нос американка, и Сирина
внезапно поняла, что если она будет выполнять всю тяжелую работу и побудит их
отказаться от услуг второй девушки, то ей придется большую часть времени
проводить наверху с «ними»! Однако это стоило того, чтобы не иметь внизу, где
располагаются они с Марчеллой, постороннего человека. Действительно можно сойти
с ума: жить с Марчеллой в доме, принадлежавшем когда-то ее семье, и работать на
солдат американской армии. Что, черт подери, она тут делает? Сирина не была
уверена, что поступает правильно, но, тем не менее, она осталась.
– В понедельник мы направим кого-нибудь осмотреть дом и
дать дополнительные распоряжения. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы комнаты были
чистыми, особенно спальня хозяина. Майор, – женщина кокетливо
улыбнулась, – привык к самым изысканным апартаментам.
Последнее замечание Сирину мало беспокоило. Поднявшись,
американка вручила Сирине несколько бумаг, которые требовалось подписать, и
разъяснила, что платить ей будут в лирах первого и пятнадцатого числа каждого
месяца. Ее зарплата составит пятьдесят долларов в месяц плюс комната и питание.
Сирине это показалось совсем неплохо. Очень неплохо…
Всю дорогу до дома и по пути в свою маленькую комнатушку в
нижнем этаже дворца, которую делила вместе с Марчеллой, она напевала мелодии
старинных итальянских песен.
– Ой, ой, какая счастливая! Должно быть, тебя взяли на
работу к генералу.
– Нет, – с улыбкой ответила старушке
Сирина. – Или мне следует сказать «да»? Они наняли меня работать на моего
единственного генерала: на тебя.
Какое-то мгновение Марчелла никак не могла понять, в чем
дело.
– Что?
– Ты же слышала. Я буду работать на тебя. Начиная с
понедельника. Или еще раньше, если захочешь.
– Здесь? – Марчелла выглядела ошарашенной. –
Во дворце?
– Совершенно верно.
– Нет! – Марчелла, мгновенно разъярившись,
накинулась на Сирину: – Ты меня обманула! Я дала тебе адрес, чтобы ты могла
найти приличную работу!
– Эта работа вполне приличная, – сказала Сирина и
тихо добавила: – Мне хочется остаться здесь, с тобой… К тому же мне совсем не
хочется работать в конторе.
– Но не в таком качестве! Санта-Мария… что за блажь?!
Нет, ты просто сошла с ума! Разве такое возможно?!
– А почему бы и нет?
– Потому что ты – принцесса!
Глаза Сирины метали зеленые молнии, когда она взглянула на
старую женщину, проработавшую на их семью сорок семь лет.
– Марчелла, те дни давно прошли. И каков бы ни был мой
титул, я и гроша ломаного не дам за мое имя. Ничего. Если бы ты не приютила
меня, мне пришлось бы спать в какой-нибудь дыре, и если бы американцы не дали
мне возможности скоблить полы, я очень скоро умерла бы от голода. Теперь я
ничем не отличаюсь от тебя, Марчелла. И если я довольствуюсь этим, то тебе тем
более следует быть довольной.
Не зная, что сказать, старушка молчала.
Поздно вечером Сирина наконец-то отважилась подняться на
верхние этажи. Как ни странно, посещение оказалось не таким болезненным, как
она боялась. Почти вся мебель, которую Сирина так любила, исчезла. Остались
лишь несколько диванов, рояль и в комнате матери огромная античная кровать с
балдахином. В этой комнате Сириной овладела печаль. Именно на этой кровати она
видела свою мать, такую сияющую и красивую, по утрам, когда заглядывала к ней
на минутку перед тем, как отправиться в школу… Лишь в этой комнате Сирина дала
свободу своим слезам. В других она постояла некоторое время, разглядывая
немногие оставшиеся вещи, напоминавшие ей о вечерах, проведенных здесь днях, об
обедах. Рождественские праздники в компании друзей родителей, чаепития, когда к
ним из Венеции приезжала бабушка… приезды Серджио… и многое другое. Прогулка по
дому напоминала тихое странствие, и когда Сирина вернулась в свою комнату, она
выглядела до странности спокойной, словно мучившие ее призраки наконец-то
решили угомониться. Не осталось ничего из того, чего она так боялась. Теперь
это был просто дом, и она сможет работать на американцев, выполняя все, что
положено, будет жить во дворце и останется в Риме.
