– На этот раз он в ужасном состоянии, – откровенно
сказал Сирине Андреас, когда пришел навестить ее. – Но с ним скоро все
будет в порядке.
Он ничего не сказал про гепатит, который подтвердили в
госпитале. Долгое время Сирина молчала. Затем вздохнула. У нее все еще
случались сильные боли, а необходимость определиться, как быть с Василием, не
давала покоя все утро.
– Думаю, придется развестись с ним, Андреас.
– И вернуться обратно в Америку? – Андреас
выглядел подавленным. Ему очень нравилась Сирина и ее дети, но другая часть его
души подсказывала, что им действительно лучше избавиться от этого кошмара.
– Думаю, да. У меня нет причин оставаться здесь. –
Быстро забеременев, Сирина не успела утвердиться в Лондоне как модель. А теперь
у нее на руках было двое детей вместо одного, которых предстояло
содержать. – Я могу вернуться в Нью-Йорк.
Андреас проговорил медленно и печально:
– Вовсе не обязательно.
Сирина ничего не ответила.
– Сирина, если он вылечится, ты дашь ему еще один шанс?
– Зачем, что изменится на этот раз? Он сам говорил, что
принимал наркотики на протяжении последних десяти лет.
– Но теперь все совершенно иначе. У него есть ты, есть
ребенок. Андреас пришел в восторг при виде прекрасной девчушки.
Сирина подозревала, что на Василия дочь произведет гораздо
меньшее впечатление, чем на Андреаса.
– Мы прожили с ним целый год. Во всяком случае, я и
Ванесса. Но от этого ничего не изменилось.
– Но теперь у него есть малышка. – Андреас
улыбнулся. – Как ты назовешь ее?
– Шарлотта. – Затем с улыбкой добавила: – Шарлотта
Андреа.
Андреас был готов разразиться слезами. Он склонился и
поцеловал Сирину.
– Ты очень красивая девочка. – И с печалью в
голосе добавил: – Мне не следовало разрешать тебе тратить себя понапрасну на
моего непутевого брата. Но… Мне больно видеть, как он теряет тебя и ребенка.
Андреас медленно поднялся, и Сирина увидела, что он очень
привлекательный мужчина. В своем роде он был даже красивее Василия. В нем не
было легкомысленности, бедовости или юношеского вида. Он обладал ярко
выраженной индивидуальностью, симпатичным лицом и аурой, говорившей, что это
настоящий во всех отношениях мужчина.
– Поступай, как сочтешь лучшим для себя. Дай знать, где
я смогу найти тебя, Сирина. Как-нибудь я приеду в Нью-Йорк проведать свою
тезку.
Сирина поинтересовалась здоровьем его жены, и Андреас отвел
взгляд. Он не хотел говорить о неизбежном конце. Вместо этого он поцеловал
Сирину в щеку и оставил наедине с ее мыслями.
Сирина больше ничего не слышала о Василии. За день до
выписки из госпиталя она медленно шла по коридору, поддерживаемая под руку
сестрой, и внезапно увидела его. Чистого, красивого, очень похожего на себя, но
в то же время отчаянно испуганного. В тот момент, когда она увидела его,
невольно подумала, не испугается ли он и не убежит обратно. Она остановилась,
тяжело опираясь на руку сестры, желая как можно скорее скрыться от него, но не
могла. Он медленно приближался к ней и, подойдя вплотную, остановился.
– Здравствуй, Сирина.
– Здравствуй. – Она почувствовала, как колени ее
ослабли. Какая-то часть ее души рвалась навстречу, другая – гнала его прочь,
может быть, на этот раз навсегда.
– Как ты, в порядке?
Сирина кивнула, и медсестра начала догадываться, что эта
встреча весьма необычная.
– А девочка?
– Хорошо. Ты уже ее видел?
– Нет еще. Хотел сначала увидеть тебя. Я… – Он
посмотрел на медсестру. – Я только сегодня вернулся в город.
Сирина обратила внимание на его бледность. Детоксикация
занимала мало времени, но после нее требовался довольно длительный период,
чтобы прийти в норму, к тому же на этот раз его кожа имела странный желтоватый
оттенок. Она знала, что это означает, но она также знала, что гепатит,
полученный через иглу, не заразен. Ей было чертовски не по себе от его визита.
Ей не хотелось его видеть.
– Мы могли бы поговорить с тобой?
Сирина с помощью сестры медленно направилась в сторону своей
палаты. Когда они дошли, Сирина устало легла на кровать. Василий с жалостью
смотрел на нее, пытаясь сдержать слезы.
– Не знаю, что сказать, Сирина.
– Думаю, нам больше не о чем говорить, Василий.
Впервые за долгое время, когда она смотрела на него, в груди
не возникало совершенно никаких чувств: ни отвращения, ни злости, ни печали, ни
любви. В ее сердце царила пустота.
Он поднял голову, его черные глаза встретились с ее
зелеными.
– Что ты хочешь сказать этим «не о чем говорить»?
– Только это. Что можно сказать после того, что мы
пережили? Извини? Удачи? До свидания?
– Мы можем попробовать начать все снова. – Голос
его прозвучал тихо и печально.
Но она никогда не простит его.
– Зачем?
– Потому что я люблю тебя.
– Это ты говорил мне и раньше. – Сирина осуждающе
посмотрела на него. – Если бы ты был рядом и в здравом рассудке, то я,
возможно, не оказалась бы при смерти во время родов. Знаешь ли ты, что я едва
не умерла и что мы чуть не потеряли ребенка? Если бы Ванесса не нашла меня и не
позвонила Тэдди, мы бы обе уже умерли.
– Знаю… – Из глаз Василия медленно выкатилась
слеза, потом другая. – Андреас рассказал мне.
– Смог бы ты жить с таким грузом?
Он покачал головой и снова взглянул на нее:
– Я не могу простить себя за то, что сделал, и пойму,
если ты никогда не простишь меня. Но теперь я стал совершенно другим, я подошел
так близко к самому краю, мог потерять все, что имел, вас обеих – и тебя, и
ребенка – и даже самого себя. Если мы попытаемся еще раз, я знаю, на этот раз
все будет совершенно иначе.
– Я больше не верю, Василий. Как можешь ты говорить
такое?
– Я не могу быть уверен. Но могу сказать, что буду
стараться от всей души… – Он медленно приблизился к кровати, медленно взял
ее за руку и нежно поцеловал. – Я люблю тебя. Этого очень мало, но это
лучшее, что у меня есть. Я сделаю все, чтобы спасти тебя. Я умоляю… встаю на
колени… Сирина, ты не знаешь, как сильно я люблю тебя.
Глаза ее наполнились слезами. Он обнял ее и прижал к своей
груди.
– О, дорогая, пожалуйста…
– Уходи… Не прикасайся ко мне. – Сирина не хотела
его видеть.
У нее не было больше сил снова идти тем же путем.
Василий силой повернул се к себе.
– Ты все еще любишь меня?
