— А-а-а… — махнул рукой тот. — Один идиот-охранник… Но это не помешало мне выполнить просьбу дона Марко, не беспокойся.
— Это хорошо, Тони, дон это оценит. Только давай быстрее. Он уже ждет.
До пиццерии «Равануза», названной так в честь небольшого городка в провинции Агридженто на юго-западе Сицилии, в которой обычно проводил вечера дон Марко, общаясь с людьми и помогая им, они с Джакомо добрались уже в девятом часу.
— Как твои дела Тони? — поприветствовал его дон. — Как Мария, как малыш?
— О, все нормально, дон Марко, спасибо, — разулыбался Тони.
Малыш Карлито появился у него всего полторы недели назад, поэтому молодой папаша все еще пребывал в некоторой эйфории от того, что первенцем оказался сын.
— Я выполнил то, что вы просили. Вот, — с этими словами Тони выложил на стол пачку акций Германо-американского общества промышленности и судостроения.
— Спасибо, Тони. Я знал, что на тебя можно положиться.
От похвалы парень довольно покраснел. Ну а как еще реагировать, если тебя благодарит такой уважаемый человек, как дон Марко?
— После того как эти ребята выплатят нам все положенное, мы сможем помочь гораздо большему числу людей, — продолжал между тем уважаемый человек.
— Да, дон Марко, — с чувством произнес Тони. — Я помню, что вы сделали для меня и моей семьи. Можете располагать мною как хотите.
— Благодарю тебя, Тони, я ценю это, — тоже с чувством отозвался дон и протянул парню руку, показывая, что аудиенция окончена.
Две недели ничего не происходило. А 17 июня, в пятницу, «Нью-Йорк таймс» и «Филадельфия инкуайерер» одновременно опубликовали информацию о том, что в России начато расследование деятельности Германо-американского общества промышленности и судостроения и наложен арест на все его имущество на территории империи.
Поскольку за две недели до этого на всех конторах компании было вывешено объявление о том, что, начиная с июня, конторы будут работать с двумя выходными, мелкие группки инвесторов, встревоженных вестями из России, потоптались у закрытых дверей и довольно быстро рассосались, решив прийти в понедельник. Тем более что в воскресных газетах появилась статья, в которой опровергались затруднения компании в России и в любой другой стране мира, а сообщение «Филадельфия инкуайерер» объявлялось происками «денежных мешков, заходящихся в неистовой злобе по отношению к честным промышленникам, впервые позволившим простым людям получить достойную долю от тех средств, которые они инвестировали в индустриальное развитие страны».
Понедельник прошел тихо. Воскресная статья успокоила многих. Ее риторика очень импонировала простым людям, которые всегда и везде испытывают недоверие и глухое раздражение к богатым и власть имущим. А та небольшая часть инвесторов, которая решила-таки подстраховаться и получить свои деньги, сумела это сделать без особых проблем. Правда, не везде. Несмотря на появившиеся в вечерних газетах репортажи о том, что люди в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Майами, Чикаго, Детройте и других крупных городах беспрепятственно забрали свои деньги, в маленьких городках выплаты были приостановлены уже через два часа после начала работы контор. Впрочем, руководители этих контор заверили всех собравшихся, что у них просто не было в достатке наличных денег.
Мол, бизнес компании устроен так, что она работает только с самыми успешными и крупными банками, поэтому наличность возят именно из их отделений, а в понедельник пришлось оперировать только теми средствами, которые принесли в контору другие вкладчики. Но, мол, деньги уже заказаны в достаточном количестве и во вторник все желающие их непременно получат.
Однако во вторник проблемы с выплатами так до конца и не разрешились, а в некоторых вечерних газетах было опубликовано интервью с русским послом, который подтвердил сведения о том, что против Германо-американского общества промышленности и судостроения действительно начато расследование и на его имущество на территории Российской империи наложен арест.
Среда принесла длиннющие очереди в конторы общества. Но на сей раз люди стояли в них не для того, чтобы вложить деньги, а для того чтобы забрать. Получить свое удалось только первым нескольким десяткам из тысяч инвесторов, которые стояли в очередях.
Герр Кайзерберг выступил в печати с успокаивающим заявлением — мол, активов компании хватит для выплаты всех положенных денег, дело только в технических сложностях.
«Поймите, — заявил он журналистам, — вся наша структура была ориентирована на прием инвестиций, поскольку до сих пор репутация компании оставалась безупречной и количество желающих вложить в нее деньги во много раз превышало количество желающих их отдать. Теперь нам необходимо перестроиться, чтобы запустить поток денег в обратном направлении. Более того, мы же не сидели на деньгах. Наши средства были инвестированы в акции самых быстро растущих и прибыльных компаний по всему миру. И нам требуется время на продажу части акций, чтобы расплатиться с инвесторами. Поэтому я объявляю, что те, кто готов подождать два-три месяца, могут рассчитывать на премию от нашей компании в размере пятнадцати процентов от вложенных средств в месяц. То есть за эти три месяца инвесторы получат не по двадцать процентов в месяц, как указано в заключенном договоре, а по тридцать пять. Главное, чтобы нам не мешали работать!»
Это слегка сбило ажиотаж, но не намного. Уже к пятнице кое-где начались волнения и разгромы контор. А с другой стороны, это привело к тому, что, когда в конторах Германо-американского общества промышленности и судостроения появились полицейские, многие из людей, угрюмо стоявших в очередях и ожидавших свои деньги, начали препятствовать им, крича: «Не мешайте работать!»
Суббота и воскресенье прошли в тревожном ожидании. А в понедельник большинство контор Германо-американского общества промышленности и судостроения по всей стране просто не открылись…
Вечером Тони пригласил к себе дон Марко. Когда парень, изрядно осунувшийся и похудевший, оттого что после работы приходилось бежать в почти не двигавшуюся очередь к конторе Германо-американского общества промышленности и судостроения, чтобы сменить там жену с младенцем, провести «на посту» всю ночь, а затем снова идти на работу, вошел в знакомую пиццерию, на улице уже стемнело. О приглашении ему сообщила Мария, которая, как и многие другие женщины своим мужьям, принесла ему поесть. И Тони договорился с соседями, что они «подержат его очередь», пока он сбегает к дону. Дон был личностью известной, поэтому даже старая скандалистка Кабирия Нестроне на этот раз промолчала.
— Добрый вечер, Тони, как жена, как малыш? — поздоровался с ним дон Марко.
— Спасибо, дон Марко, — грустно улыбнулся Тони. — Все, в общем, нормально. Малыш слегка простыл, Марии приходится проводить много времени на улице, ну, вы знаете, вот и… — Он развел руками.
— Да-да, — покачал головой дон Марко, — мы все пострадали, Тони, все…
— Да, дон Марко.
