— В отеле «Бель-Эйр». Я только что прилетела из
Нью-Йорка.
Что ж, по крайней мере Тайрин Догерти жила в одном из лучших
отелей города. Это тоже говорило в ее пользу, и Куп окончательно решился.
— Я живу сравнительно недалеко, — сказал он. —
Может быть, вы приедете ко мне? Вам это удобно?
— Большое спасибо, мистер Уинслоу, мне это
удобно, — ответила Тайрин. — Не беспокойтесь, я не отниму у вас много
времени.
Ей нужно было только увидеться с ним лицом к лицу.
Хотя бы один раз. И еще — показать ему письмо матери.
Через четверть часа она уже звонила ему от главных ворот, и
Куп нажал кнопку, включая открывавшую створки автоматику. Когда Тайрин Догерти
предстала перед взором Купа, он понял, что не ошибся в своих предположениях:
она была высока ростом, светловолоса и очень хорошо сложена. На вид ей было
тридцать с небольшим (впоследствии он узнал, что ей уже исполнилось тридцать
девять). Лицо Тайрин было миловидным, почти красивым. Купу даже показалось, что
они уже когда-то встречались, но он никак не мог припомнить — где и при каких
обстоятельствах. Одета она была очень хорошо — у нее был вкус и чувство стиля.
Куп спросил, чем она занимается, и, услышав, что она
дизайнер, похвалил себя за проницательность.
Он вышел встречать ее к дверям. Поднявшись на крыльцо,
Тайрин улыбнулась и обменялась с ним крепким рукопожатием.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, —
сказала она. — Мне ужасно не хотелось вас беспокоить, но… дело, которое
привело меня к вам, должно быть улажено раз и навсегда. Собственно говоря, я
давно собиралась написать вам, но все откладывала…
— Понятно. Кстати, что вы делаете в Калифорнии? —
поинтересовался Куп, жестом приглашая гостью пройти в библиотеку. Он даже
предложил ей бокал вина, но Тайрин отказалась, сказав, что предпочла бы стакан
воды, так как на улице очень жарко.
— Что я делаю в Калифорнии? — переспросила
она. — Честно говоря, я сама еще не знаю. В Нью-Йорке у меня было
дизайнерское бюро — я занималась разработкой моделей одежды. Недавно я его
продала и решила перебраться в Лос-Анджелес. Мне всегда хотелось моделировать и
шить костюмы для кино, но, боюсь, с моей стороны это была слишком смелая идея.
В любом случае мне хотелось бы сначала оглядеться.
«И встретиться с тобой», — добавила она мысленно.
— Вы, очевидно, не замужем? — предположил Куп,
вручая ей стакан с минеральной водой. Стакан был из его любимого набора.
Буквально на днях он с возмущением обнаружил, что именно эти стаканы Палома
использует, чтобы поливать комнатные растения.
— Разведена, — ответила Тайрин. — Я
развелась, продала свой бизнес, потом умерла моя мать — и все это случилось в
течение двух месяцев. Судьба освободила меня сразу от всего, что привязывало
меня к Нью-Йорку, к прошлой жизни, и я решила, что это — возможность попробовать
начать все сначала. Как бы там ни было, сейчас я действительно совершенно
свободна и могу делать, что захочу; я только еще не решила, нравится мне это
или, наоборот, отчаянно пугает.
Но, говоря это, она улыбнулась. Тайрин Догерти отнюдь не
была похожа на женщин, которых легко испугать. Держалась она, во всяком случае,
достаточно уверенно.
— Вы упомянули о каком-то письме, — сказал Куп и
усмехнулся. — Неужели кто-то оставил мне наследство? В кои-то веки…
Тайрин тоже улыбнулась:
— Боюсь, я вас разочарую. — Она достала письмо и
протянула Купу.
Письмо оказалось довольно длинным. Читая его. Куп несколько
раз поднимал голову, чтобы бросить быстрый взгляд на свою гостью. Когда он
наконец закончил, то долго молчал, глядя на нее и не зная, что сказать. Что
нужно этой женщине, почему она появилась здесь именно сейчас? Если это шантаж,
с него хватит и Шарлей.
— Что вы от меня хотите? — спросил он жестко.
Тайрин рассчитывала на совсем другую реакцию.
— Абсолютно ничего. Я только хотела встретиться с вами.
Хотя бы один раз. Кроме того, я надеялась, что вам, возможно, будет… интересно.
Интересно повидаться со мной. Я понимаю ваши чувства. Для меня это тоже был
самый настоящий шок. Дело в том, что мама никогда ничего мне не говорила. Я
нашла это письмо уже после ее смерти — она сама так захотела. Мой… отец умер
много лет назад.
Мне кажется, он тоже ни о чем не догадывался.
— Надеюсь, что нет, — мрачно кивнул Куп. Он еще не
до конца пришел в себя, но когда Тайрин сказала, что ей ничего от него не
нужно. Куп испытал заметное облегчение. Он был склонен ей поверить. Тайрин
казалась ему человеком достаточно открытым и честным, неспособным на
притворство и ложь. Она даже понравилась ему. Если бы не ее возраст, он,
пожалуй, мог бы даже заинтересоваться ею, но в свои тридцать с лишним Тайрин
была для него старовата.
— Я думаю, для него это не имело бы большого
значения, — покачала головой Тайрин. — Он всегда был очень добр ко
мне и завещал мне свое состояние. Других детей у него не было… и даже если он
знал или догадывался о чем-то, то никак этого не показывал. Отец был очень
порядочным и добрым человеком.
— Что ж, вам повезло, — сказал Куп, пристально
глядя на нее. — Внезапно ему стало понятно, почему лицо Тайрин показалось
ему таким знакомым. Она была похожа на него самого, и это сходство не было
случайным. В письме говорилось, что мать Тайрин Догерти когда-то встречалась с
Купом. Она тоже была актрисой и познакомилась с ним в Лондоне, где они вместе
снимались. Их роман был непродолжительным. Съемки закончились, и Джейн Эксмен
вернулась в Чикаго. Там она обнаружила, что беременна, но Купу об этом сообщать
не стала. В письме говорилось, что она слишком плохо его знала и не хотела
«навязываться», как она выразилась. Купу это показалось странным — обычно
женщины, которые от него беременели, вели себя прямо противоположным образом.
Как бы там ни было, Джейн Эксмен сохранила ребенка, но и ничего ему не сказала.
Вскоре она вышла замуж, а еще через какое-то время у нее родилась дочь. И снова
Джейн никому ничего не сказала.
Лишь в своем посмертном письме она призналась дочери, что
человек, которого она всю жизнь звала «папой», не был ее родным отцом. Ее
настоящим отцом был Купер Уинслоу.
И вот теперь он и его взрослая дочь сидели в библиотеке и
внимательно смотрели друг на друга. Куп чувствовал себя весьма неуютно. Всю
жизнь он считал, что у него нет никаких детей, и вдруг их оказалось сразу двое:
эта тридцатидевятилетняя привлекательная женщина и еще не рожденный младенец,
которого носила в своем чреве Шарлей. Для человека, который терпеть не мог
детей, это был настоящий шок. К счастью, Тайрин выросла без него и давно уже не
была ребенком. Взрослая, самостоятельная, респектабельная женщина. Лишь внешнее
сходство указывало на их родство.
— Как выглядела ваша мать? — спросил Куп. — У
вас есть ее фотография?
Ему вдруг стало любопытно, сумеет ли он припомнить эту Джейн
Эксмен или нет.
