Сама Шарлей тоже не звонила Куп. Очевидно, она была слишком
занята, рассказывая свою историю корреспондентам, однако спустя две недели — в
конце первой декады мая, когда Шарлей была примерно на третьем месяце, —
Куп о ней все-таки услышал. С ним связался ее адвокат. Шарлей требовала, чтобы
он содержал ее на протяжении всего срока беременности. Кроме этого, она готова
была начать переговоры относительно размеров алиментов на ребенка и содержания
для себя.
— Речь идет о вознаграждении, которое согласно
положению о гражданском браке выплачивается женщине с ребенком, если официально
не зарегистрированная пара распалась, — уточнил адвокат, когда Куп поинтересовался,
с какой стати он должен содержать еще и Шарлей.
— О каком гражданском браке может идти речь, если мы и
встречались-то меньше трех недель?! — возмущался Куп, обсуждая положение
со своим адвокатом. — Это была заурядная постельная интрижка!
— Все дело в ребенке, — уточнил адвокат. —
Закон защищает матерей — любых матерей, поэтому мисс Шарлей вправе выдвигать
подобные требования.
Но еще больше возмутило Купа требование содержать Шарлей до
рождения ребенка. По словам ее адвоката, она настолько тяжело переносила
беременность, что совершенно не могла работать.
— Ну, работать языком она, черт возьми, может! Иначе
откуда бы взялись все эти интервью в газетах?! Это не женщина, а какое-то
чудовище! — так сказал Куп своему адвокату.
— Молитесь, чтобы ребенок оказался не от вас, мистер
Уинслоу. Иначе вы окажетесь в очень непростой ситуации, — ответил тот.
— Неужели нельзя ничего сделать? — заволновался
Куп.
— Мы попытаемся, — сказал адвокат. — И вот с
чего, по моему глубокому убеждению, следует начать. Вам придется выплачивать
мисс Шарлей содержание в период беременности, однако мы будем настаивать, чтобы
в обмен на это она приняла на себя обязательство пройти в установленные сроки
полное генетическое исследование плода, включая тест ДНК. Кстати, мистер Уинслоу,
каковы шансы, что ребенок действительно ваш?
— Я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят, — ответил
Куп. — Ребенок с равным успехом может быть и от меня, и от кого-то
другого. Как правило, я предохраняюсь, но один раз презерватив порвался… — Он
пожал плечами. — Все зависит от того, насколько судьба будет ко мне
благосклонна. Интересно, на меня уже принимают ставки в Вегасе или нет?
— Я узнаю это для вас, — адвокат мрачно
усмехнулся. — Не хотелось бы быть грубым, но… как говорил один мой старый
клиент, ты трахаешь кого-то десять минут, а потом этот кто-то всю жизнь трахает
тебя. Надеюсь, мистер Уинслоу, впредь вы будете благоразумнее. Кстати, на
церемонии вручения «Оскара» вы были с очень красивой женщиной.
— Алекс и умница, — с гордостью ответил
Куп. — Она — детский врач.
— Что ж, хорошо, что ваша Алекс — не
золотоискательница, как мисс Шарлей. Впрочем, одно другому не мешает. Будущая
мамаша, кстати, тоже очень недурна собой; в ней, кажется, есть примесь
азиатской крови?.. Это может сыграть свою роль на суде, знаете —
политкорректность и всякое такое… К сожалению, то, что вместо сердца у нее
кассовый аппарат, знаем только мы с вами. Надеюсь, удовольствие, которое вы
получили, стоит тех денег, что вам предстоит на нее истратить.
— Честно говоря, я ее почти не помню, — признался
Куп и тут же поспешил защитить Алекс:
— Что касается моей вчерашней спутницы, то я абсолютно
уверен, что она никакая не золотоискательница. Ее родители — весьма
состоятельные люди, так что от меня ей ничего не нужно. Это совершенно невозможно!
— Вот как? — прищурился адвокат. — Кто же
они?
— Отец Алекс Артур Мэдисон, — объявил Куп, и
адвокат, не сдержавшись, присвистнул:
— Интересно! А он вам еще не звонил?
— Почему он должен мне звонить?
— Чтобы задать вопросы по поводу всей этой истории с
ребенком.
— А при чем тут Артур Мэдисон?
— Я уверен, он сам вам все скажет, когда позвонит.
Кстати, ему известно, что вы встречаетесь с его дочерью?
— Понятия не имею, — искренне ответил Куп. —
Алекс, во всяком случае, ему не говорила — в последнее время они редко видятся.
— Ну, теперь-то о вашем романе известно всем, —
усмехнулся адвокат. — Ваши фотографии появились чуть ли не во всех газетах
страны.
— Могло быть и хуже, — философски заметил Куп, а
про себя подумал, что хуже, пожалуй, некуда. История Шарлей тоже была буквально
во всех малоформатках.
Еще неделю спустя в желтой прессе появилось упоминание и об
Алекс. В целом бульварные листки пережевывали все те же новости, только теперь
рядом с фотографиями Купа и Шарлей они публиковали снимки «загадочной мисс
Мэдисон», сделанные во время все той же церемонии вручения «Оскара». На них
Алекс выглядела как молодая королева, что не помешало репортерам снабдить свои
статьи совершенно убийственными заголовками. Обстановка накалялась, и Куп
каждый день ждал, что ему позвонит Артур Мэдисон и потребует объяснений. Сам
Куп вовсе не считал, будто он каким-то образом скомпрометировал Алекс, но ее
отец мог придерживаться другого мнения.
Впрочем, дошли ли новости до отца Алекс или нет, оставалось
пока неизвестным, зато жильцы Купа были полностью в курсе событий. Марк,
регулярно бывавший в ближайшем супермаркете, чуть не каждый день приносил
оттуда кипу малоформатных газет. Сам он не особенно верил в разоблачения
«бездарных борзописцев», как он называл всех, кто сотрудничал с такими издания,
однако ему казалось, что сенсационное «чтиво» может немного развлечь Джимми,
который находился в постоянном унынии. Алекс Марку по-прежнему нравилась, и он
искренне сочувствовал ей и осуждал Купа, из-за которого ее имя теперь трепали в
связи с громким скандалом. Что же касалось детей Марка, то после телевизионной
трансляции церемонии «Оскара» они просто влюбились в Алекс, с которой много раз
встречались у бассейна и успели подружиться. Помня о строгом предупреждении
отца, который велел им ни в коем случае не досаждать Купу, они ни за что бы не
приблизились к ней, но Алекс заговорила с ними первая. Впрочем, о том, что она
регулярно общается с Джессикой и Джейсоном, Алекс ничего Купу не сказала. Она
знала, как он относится к детям, к тому же сейчас у него и так хватало проблем.
Кроме адвоката Шарлей, Купу звонил и Эйб Бронстайн.
Он был весьма озабочен тем, что Купу придется выплачивать
Шарлей какие-то деньги.
— Ты не можешь этого сделать, Куп, — сказал
Эйб. — В последнее время ты слишком много тратил, хотя на счете у тебя уже
давно круглый ноль. Если ты хоть раз не заплатишь ей вовремя, ее адвокаты живо
упрячут тебя за решетку, и тогда даже я ничего не смогу для тебя сделать. Таков
закон, Куп, и, поверь мне на слово, Шарлей не станет колебаться.
— Спасибо за хорошие новости, — мрачно усмехнулся
Куп.
Он знал, что тратит на Алекс, у которой были очень скромные
потребности, куда меньше, чем на любую из своих прежних подружек, однако, по
словам Эйба, его текущие расходы все же были непомерными по его нынешнему
финансовому состоянию. «Ты висишь буквально на волоске, — не раз говорил
он. — Пока еще висишь, но случись что-то непредвиденное — и тебе конец!»
