— Я был в магазине, — сообщил Марк. —
Проходил мимо, дай, думаю, загляну, проведаю Джимми. Кстати, может, поужинаешь
с нами? — Кивком головы он указал на объемистые пакеты с покупками,
которые держал в руках, но, даже несмотря на столь веские доказательства,
Джимми понял, что Марк заглянул к нему не случайно. При каждом удобном случае
друг старался вытащить его из норы, чтобы не дать Джимми слишком много думать о
Маргарет. С точки зрения Марка, Джимми не следовало столько времени проводить в
одиночестве, предаваясь горестным воспоминаниям. От этого ему могло стать
только хуже, и Марк уже замечал кое-какие тревожные симптомы. На улице стояла весна,
погода была теплой и солнечной, но Джимми это не радовало; день ото дня он
становился все более мрачным, замкнутым, и Марк просто не знал, как его можно
расшевелить.
— Нет… То есть спасибо за приглашение, но я, пожалуй,
откажусь. Я взял домой кое-какие бумаги, мне нужно их просмотреть. —
Джимми смущенно пожал плечами. — Мне приходится много ездить по домам,
навещать наших маленьких клиентов. На бумажную работу совсем не остается
времени.
Джимми выглядел бледным, измученным, и Марку стало его жаль.
Он понимал, впрочем, что работа здесь ни при чем. В эти погожие весенние деньки
Джимми переживал, наверное, самый трудный период в своей жизни. Самому Марку
тоже пришлось нелегко, но, когда к нему приехали дети, он сразу воспрял духом.
И теперь он надеялся, что в жизни друга тоже произойдет что-то такое, что
заставит его приободриться и снова почувствовать вкус к жизни. Джимми был
умным, красивым и весьма приятным парнем, и общение с ним доставляло Марку
огромное удовольствие.
Правда, в последнее время они виделись нечасто и даже ни
разу не выбрались на корт, чтобы погонять мяч; Джимми много работал, а все
свободное время Марка было посвящено детям.
— Слушай, я давно хотел тебе сказать, — начал
Марк. — Нельзя так пренебрежительно относиться к еде. Хочешь, я буду
готовить и на твою долю? Мы садимся за стол примерно через полчаса. Приходи!
Обещаю тебе пиво, жареную грудинку и гамбургеры. — По совести говоря, это
были единственные блюда, которые Марк был в состоянии приготовить. Детям это
однообразное меню успело надоесть, и он пообещал им, что купит кулинарную книгу
и попытается освоить хотя бы простые блюда.
— Спасибо, Марк, но… я не приду. Не беспокойся, того,
что я успеваю перехватить на работе, мне вполне хватает, — ответил Джимми
твердо. Он понимал, что Марк искренне стремится ему помочь, но не мог
справиться с собой. Ему не хотелось никого видеть, не хотелось ни с кем
разговаривать; даже ежедневные пробежки он забросил. Джимми не ходил в кино,
почти не смотрел телевизор, не читал, не готовил — словом, не делал ничего
такого, из чего складывается нормальная человеческая жизнь. И это тоже была
дань памяти Маргарет. Джимми казалось, что, если он снова начнет жить обычной,
полнокровной жизнью, он тем самым предаст ее.
— Ладно, в другой раз… — согласился Марк и вдруг
просиял. — Кстати, ты, наверное, не в курсе последних сплетен?..
Вот, взгляни. Это касается нашего хозяина. — И он
протянул Джимми малоформатную газету, которую купил в супермаркете вместе с
продуктами.
— На второй странице…
Джимми развернул газету, и его глаза удивленно расширились.
— Боже мой! — вырвалось у него.
Половину газетной полосы занимала большая фотография Купа.
Рядом с ней помещался снимок поменьше. На нем была изображена длинноногая и
весьма аппетитная брюнетка с чуть раскосыми глазами. В статье подробно
рассказывалось о ее коротком, но бурном романе со знаменитым актером, который
закончился ее беременностью.
Отцом своего будущего ребенка красотка открыто называла
Купа. Кроме этой душещипательной истории, в статье упоминались имена многих
известных женщин, с которыми Куп встречался в разные годы.
— Н-да… — проговорил Джимми, возвращая газету
Марку. — Интересно, Алекс уже видела эту статью? Должно быть, это очень
неприятно — встречаться с мужиком, который угодил в такую историю. Мне Алекс
показалась девушкой строгой, вряд ли она будет в восторге…
— Я не думаю, что у них это серьезно, — покачал
головой Марк. — Они вместе всего-то несколько недель, а для Купа это уже
перебор. Мистер Уинслоу меняет любовниц как перчатки — только на моей памяти он
сменил троих. Готов спорить, эти девицы даже не успевают надоесть ему.
— Да уж, Куп ведет интересную жизнь, — усмехнулся
Джимми. — Представляю, как он обрадуется, когда узнает, что у него будет
ребенок. А представь, каково это — иметь такого отца?!
— Когда его сын — если у него родится сын — пойдет в
колледж, Купу будет уже под девяносто, — быстро подсчитал Марк. —
Ничего, он будет ему отцом и дедом одновременно, если, конечно, доживет…
— Доживет. Куп еще будет спать с его подружками, —
возразил Джимми, усмехаясь.
С их стороны было не особенно порядочно шутить подобным
образом; на это спровоцировал их злобный и крикливый тон газетной статьи. На
самом же деле оба чисто по-мужски сочувствовали Купу, попавшему в такую
историю.
Как бы там ни было, новости отвлекли Джимми от грустных
мыслей, и они с Марком договорились встретиться в ближайшие выходные.
А вот Куп здорово понервничал из-за статьи. Он был очень
раздосадован, что новости просочились в прессу.
Единственным утешением, хотя и слабым, могло служить только
то, что он обо всем рассказал Алекс.
Вечером она приехала к нему, и Куп показал ей газету. Но
Алекс не дала волю эмоциям. Она умела во всем, даже самом неприятном, найти
положительные стороны.
— Послушай, — сказала она, — ведь о тебе
писали в желтой прессе, наверное, тысячи раз! Это такая же часть твоей
профессии, как… как необходимость гримироваться. Если бы ты не был Купером
Уинслоу, никого бы не интересовало, с кем ты спишь!
— И все равно Шарлей поступила непорядочно, когда
обратилась в газету. Это грязный трюк, рассчитанный на скандал! — Куп уже
не мог сдерживаться, но Алекс оставалась спокойной.
— Чего-то подобного следовало ожидать, — сказала
она.
Ей хотелось успокоить Купа или, по крайней мере, дать ему
понять, что происшедшее никак не повлияет на их отношения. Алекс была уверена:
пройдет какое-то время, и все забудут и о Шарлей, и о ее ребенке, от кого бы он
ни был. — В конце концов, такие газетенки читают далеко не все, —
добавила она. — У них известная репутация, ведь так?
Куп кивнул. Алекс избавила его от нервотрепки: ни одного
укора с ее стороны, ни слез, ни обид. Все-таки она удивительная женщина!
Совершенно неожиданно для самого себя он пригласил Алекс пойти с ним на
церемонию вручения наград Американской киноакадемии.
Предложение привело Алекс в восторг. Но она тут же спросила
озабоченно:
— А когда это будет?
Куп назвал дату, и Алекс покачала головой:
