— Именно в этом обвинила меня Джессика. Ты ничего ей не
говорил? — В голосе Дженнет зазвучали панические нотки.
— Нет, не говорил, — успокоил ее Марк, — но я
думаю, ты должна рассказать им обо всем сама. Они уже не маленькие дети и
многое понимают и без наших объяснений. А когда твой Эдам брякнул, что вы…
— Откуда ты знаешь?! — перебила его Дженнет. В
голосе ее слышался самый настоящий страх, и Марк даже пожалел ее.
— Они мне звонили сегодня утром. Они очень расстроены,
Дженни.
— Они даже не захотели поговорить с ним! А Джесс
сказала, что она меня ненавидит. — В голосе Дженнет звенели слезы. —
Марк, и это говорит мне моя дочь!
— Это не так. Просто ей больно и обидно. И еще она
считает, что ты ее обманываешь. Джесс права, и мы оба это знаем. Ты рискуешь
потерять ее доверие, Дженнет.
— Это ее не касается!.. — с горячностью возразила
Дженнет, но ей недоставало убежденности.
— Может быть, и нет, но Джесс считает, что
касается, — сказал Марк. — Во всяком случае, ты явно поторопилась
знакомить детей с твоим другом.
Дженнет не стала говорить Марку, что сам Эдам давно
настаивал на встрече с ее детьми. В конце концов она уступила, хотя ей тоже
казалось, что нужно подождать еще. Она говорила Эдаму, что Джесс и Джейсон еще
не готовы, но он заявил в ответ, что больше не желает скрываться и прятаться,
словно преступник. «Можно подумать, ты стыдишься меня!» — сказал он сердито, и
это решило дело. Дженнет пригласила Эдама на ужин, но все закончилось
катастрофой. Дети не скрывали своей враждебности; они не пожелали даже
разговаривать с Эдамом, когда же Дженнет прикрикнула на них, они просто
выбежали из-за стола и закрылись в своих комнатах. И это была только прелюдия.
Первоначально планировалось, что Эдам останется ночевать, но вместо этого они
поссорились, и Эдам ушел, громко хлопнув дверью.
— И что мне теперь делать? — растерянно спросила
Дженнет.
— Ждать, — ответил Марк. — И постарайся не
очень давить на детей, ведь им тоже нелегко. Дай им время. Быть может, все
уладится само собой.
Но Дженнет в этом сомневалась. Эдам хотел переехать к ней в
ближайшие дни; он не хотел даже ждать, пока они поженятся официально, и Дженнет
не была уверена, что сумеет его отговорить. Но и терять Эдама она не хотела. Ни
его, ни детей. Вот почему она буквально разрывалась, не в силах найти выход из
создавшегося положения.
— Это не так просто, как ты думаешь, Марк, —
сказала она жалобным голосом, пытаясь представить себя страдающей стороной, но
оба понимали, что если кто в этой ситуации и был жертвой, то только не Дженнет.
— Все же постарайся не причинять детям лишних
страданий, — предупредил Марк. — Одна ошибка, и ты можешь оттолкнуть
их совсем… И вообще я не понимаю, как ты можешь требовать сочувствия от меня и
от детей? Вспомни, ведь это ты разрушила нашу семью, разрушила ради этого
мужчины, и рано или поздно дети об этом узнают. И тогда у них на тарелке
окажется больше, чем они будут в состоянии проглотить.
Он и сам никак не мог смириться с тем, что произошло.
Марк продолжал любить Дженнет, и ему было трудно сохранять
здравомыслие.
— У наших детей есть некоторые основания сердиться на
тебя, Дженнет. На тебя и на него, — добавил он, стараясь, чтобы его голос
звучал как можно спокойнее. Марк стремился быть объективным, хотя его и злило,
что ему опять приходится выступать в роли миротворца. В их семье он был
единственным, кому удавалось увидеть все аспекты той или иной проблемы и
уладить конфликт. Это было его достоинством, но и слабостью — Марк редко
отваживался на чем-то настаивать, если у него было подозрение, что им могут
руководить эгоистические мотивы.
— Да. Может быть, — нехотя согласилась
Дженнет. — Но я не уверена, что Эдам это понимает. У него нет своих детей,
и он… не очень хорошо их понимает.
— В таком случае тебе следует подыскать себе другого
мужчину, — жестко сказал Марк. — Такого, как я, например…
Дженнет долго молчала, и Марк почувствовал себя глупо.
Наконец она сказала:
— Может быть, со временем они успокоятся…
Она очень на это надеялась, но у нее не было уверенности,
что Эдам согласится ждать. Он хотел, чтобы ее дети полюбили его с первого
взгляда, и их враждебное отношение обескуражило и разозлило его. Эдам уже
потребовал, чтобы она «провела с ними беседу», и Дженнет не знала, как ей быть.
— Ладно, я тебе еще позвоню, — проговорил Марк и
повесил трубку. После разговора он пролежал в постели еще два часа и только
потом рискнул встать. На работу он приехал только в десять часов, а в
двенадцать дети позвонили ему снова. Они только что вернулись из школы и
поэтому сразу заговорили с ним о том, как бы им хотелось вернуться в
Лос-Анджелес и жить с ним. Но Марк был тверд. Он сказал им, что не собирается
предпринимать никаких поспешных шагов, и еще раз попросил Джесс и Джейсона
успокоиться и взглянуть на вещи объективно. Но Джессика сразу заявила, что она
«совершенно объективно» ненавидит Эдама и что она никогда не будет
разговаривать с матерью, если та выйдет за него замуж.
— Мы хотим жить с тобой, па! — решительно
закончила она свою взволнованную речь.
— А что, если я стану встречаться с какой-нибудь
женщиной, а она вам не понравится? С кем вы будете жить тогда? — спросил
Марк. — Нет, Джесс, от проблем нельзя бегать — толку от этого, во всяком
случае, не будет. Проблемы надо решать!
— Почему ты так сказал? Может быть, у тебя тоже кто-то
есть? — потрясение спросила Джессика. О такой возможности ни она, ни
Джейсон не подумали.
— Нет, — честно ответил Марк. — У меня никого
нет, но когда-нибудь это может случиться. И если эта женщина вам не понравится…
— В любом случае ты не бросал маму ради другой
женщины, — решительно перебила Джессика. — Теперь я почти уверена,
что это все из-за нее и из-за этого Эдама.
Для него-то слова дочери не были новостью, но Марк удивился
проницательности дочери. Он по-прежнему не хотел говорить ей, как было дело, но
и лгать Джессике Марк тоже не мог.
— Если ты заставишь нас жить с ней, папа, я все равно
убегу, — решительно сказала Джессика.
— Не надо так говорить, Джесс. Это по меньшей мере
несправедливо. Ты уже большая и должна понять, что произошло, — понять и
успокоить брата, а не взвинчивать его еще больше. Давай поговорим об этом,
когда у вас будут каникулы, хорошо? Может быть, к тому времени твое мнение
изменится. Вдруг Эдам вам понравится, и…
— Никогда он нам не понравится! — перебила
Джессика. — И не надейтесь!
Следующие две недели прошли в ожесточенных телефонных
спорах, угрозах, слезах. Эдам оказался настолько нетерпелив, что заявил Джесс и
Джейсону — он хочет жить с ними и с Дженнет, и к тому моменту, когда Марк снова
приехал в Нью-Йорк, дети вели против матери самую настоящую войну. Все весенние
каникулы ушли на бесплодные переговоры и увещевания, но дело так и не
сдвинулось с мертвой точки. Напротив, ситуация только ухудшилась.
