— Я тебя не обманывала. Я просто… молчала, —
ответила Валери.
— Не молчала, а умалчивала, — поправил Куп. —
Это совсем разные вещи.
— Умалчивать о чем-то можно в корыстных целях. А я
именно молчала. Скромно молчала, — заметила Валери. — Мог бы и
оценить хотя бы эти мои достоинства.
Куп кивнул. Ее скромность тоже ему нравилась — как и ее
изящество, остроумие и строгая простота. Именно эти качества выделяли Валери
среди других женщин. Даже в джинсах и светлой блузке она выглядела настоящей
аристократкой.
Куп уже спокойно подумал об Алекс. Пожалуй, и у нее все
складывается довольно удачно. На взгляд Купа, Джимми идеально ей подходил. С
одной стороны, он принадлежал к тому же миру, что и Алекс, с другой — так же,
как и она, ненавидел самодовольный снобизм, равнодушие, эгоизм так называемого
«высшего общества». Впрочем, Куп был уверен, что против союза с ним Артур
Мэдисон возражать не станет. Не беда, что Джимми всего лишь социальный
работник; главное, он наследнику эстерфилдовского состояния — еще более
крупного, чем состояние Мэдисонов. Вся ревность, которую он испытывал к Джимми,
куда-то испарилась. Теперь он желал ему только счастья — ему и Алекс тоже. Она
была на правильном пути, хотя сама, возможно, об этом еще не подозревала.
— А Алекс знает? — спросил он у Валери, которая
собирала со стола посуду.
— Скорее всего, нет, — ответила она. — У
Джимми мой характер, деньги для него значат еще меньше, чем для меня.
Куп кивнул. Он понимал, почему так происходит. Джимми и его
матери не приходилось зарабатывать деньги или приобретать их еще каким-то
способом; они родились богатыми, деньги были для них чем-то само собой
разумеющимся, и они привыкли тратить их по мере необходимости.
Или не тратить. Они могли жить, как хотели — купаться в
роскоши или чинить унитаз в летнем доме, принимать у себя президентов или
работать с сиротами в Уоттсе. Алекс была слеплена из того же теста. То, что она
жила на одну зарплату врача-резидента, было для нее выбором, а не
необходимостью.
— Ну и как я… вписываюсь? — спросил Куп, беря
Валери за руки и усаживая к себе на колени. Она была настоящей женщиной его
мечты, и он был намерен убедить ее в этом.
Не из-за денег, нет — из-за нее самой. Он был бы последним
глупцом, если бы выпустил из рук такое сокровище, как Валери. Не Валери
Уэстерфилд и даже не Валери О'Коннор — просто Валери…
— Или с твоей стороны это будет мезальянс?
— По-моему, ты вписываешься прекрасно, — ответила
она спокойно. — Напротив, по сравнению с тобой мы с Джимми выглядим
несколько… неотесанными. За последнее время мы немного одичали — пора
возвращаться к тому, что в газетах называют «светской жизнью».
Она шутила, но Куп все равно задумался. Он долгое время жил
в самой настоящей роскоши, ни в чем себе не отказывал и, говоря откровенно,
изрядно избаловался. Теперь, когда у него снова появились большие деньги, он
мог продолжать баловать не только себя, но и Валери. И именно это он и
собирался делать.
— Да, я сумею приспособиться, — со смехом сказал
он. — И знаешь, я уже решил, на что я потрачу все свои деньги.
Я приведу в порядок этот твой «маленький домик у моря»!
— Не надо. — Валери улыбнулась. — Мне
нравится он таким, каков он есть сейчас, пусть он и разваливается на части
буквально под руками. Как сказал Джимми, в этом есть что-то романтическое.
— В тебе тоже, — ответил Куп, крепче прижимая ее к
себе. — Хотя ты и не разваливаешься…
Но Куп знал, что, даже когда такое время наступит, он все
равно будет любить ее. Кроме того, он подозревал, что начнет разваливаться на
части первым — как-никак она была на семнадцать лет младше его. Молодая,
богатая… к счастью, не слишком молодая. Что же касалось богатства, то Куп
больше об этом не думал — ведь у него были свои деньги. Теперь он почти
гордился тем, что для того, чтобы очаровать, покорить и женить его,
понадобилась не сопливая актрисочка с сиськами и километровыми ногами, а
женщина из семейства Уэстерфилд — не больше и не меньше. И он был рад, что это
наконец произошло.
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он шепотом.
— Вероятно, да… в конце концов, — ответила Валери
и улыбнулась.
Они еще немного поболтали, потом Куп попрощался и ушел к
себе. Утром они улетали в Бостон, и он хотел, чтобы Валери хорошо отдохнула.
В аэропорт их отвез наемный автомобиль. У Купа набралось
четыре огромных чемодана вещей, хотя ему пришлось приложить значительные
усилия, чтобы их не было вдвое больше. Но он собирался лететь в Европу прямо из
Бостона, не заезжая домой, поэтому ему пришлось взять с собой несколько
костюмов, которые вряд ли могли пригодиться в доме на мысе Код с его
неработающим туалетом и протекающей крышей. У Валери же были только небольшой
саквояж и сумка, с которыми она прилетела в Лос-Анджелес, когда с Джимми
случилась беда.
Их никто не провожал. Куп попрощался с Тайрин еще в
«Версале», а Валери крепко обняла Джимми и велела ему быть осторожным.
В самолете Куп и Валери немного подремали, наверстывая
упущенное — все-таки вчера они разошлись довольно поздно. Когда они проснулись,
самолет уже подлетал к Бостону, и Валери рассказала Купу несколько
примечательных фактов из истории «Марисола», о которых, кроме нее и Джимми,
мало кто знал. Ее рассказ привел Купа в восторг, и ему захотелось увидеть
знаменитый дом как можно скорее.
Он хорошо помнил, каким он был лет сорок назад, —
роскошный старый особняк в романтическом средиземноморском стиле, окруженный со
всех сторон садами, парками, ухоженными лужайками.
В бостонском аэропорту они взяли напрокат автомобиль и не
спеша двинулись к Кейп-Коду. Когда же они добрались до места, «Марисол»
оказался именно таким, каким Куп его запомнил. Даже лучше, потому что теперь он
был вместе с Валери.
В следующие три недели Куп работал, как не работал,
наверное, никогда в жизни. Он приколачивал отставшие доски и деревянные панели,
вешал новые жалюзи, чинил плетеную мебель. И все же Куп был очень доволен,
потому что делал все это не один, а с Валери, которая работала наравне с ним. У
нее в кармане всегда были молоток, гвозди или отвертка, а на щеке красовался
мазок сажи или свежей краски. Куп целовал ее в перемазанное место и думал, что
никогда еще мир не видел человека счастливее, чем он.
В День труда
[12]
они улетели в Лондон и
провели там еще три недели. Прямо из Лондона Куп отправился в Нью-Йорк, где
начинались съемки, а Валери вернулась в Бостон.
Там она оставалась всего несколько дней, а потом
присоединилась к Купу. Пока шли натурные съемки, они вместе жили в «Плазе».
Незадолго до Дня благодарения
[13]
работа была закончена, и они
вылетели в Лос-Анджелес, в свой «Версаль».
