Еще раньше Куп рассказал ей о своем разговоре с Алекс и
сказал, что в каком-то смысле этот разговор окончательно освободил его. Валери
выслушала его, не перебивая. Они оба понимали — Куп поступил правильно,
поставив в своих отношениях с Алекс эту последнюю точку.
— У меня есть подозрение, что Алекс встречается с
Джимми, — осторожно заметила Валери после долгого молчания. Она решила —
теперь Купу можно сказать об этом, не боясь задеть его самолюбие. Кроме того,
Валери не хотела, чтобы между ее сыном и Купом сохранялась какая-то неловкость
— особенно теперь, в свете последних событий.
Куп ответил не сразу. На несколько секунд в нем проснулись
ревность и чувство собственника, но он постарался побороть их.
— Что ж, я рад за них, — сдержанно проговорил
он. — Это самое лучшее, что могло с ними случиться. И с нами тоже. —
Он улыбнулся и взял Валери за руку. Когда Куп и Валери прощались на крыльце
флигеля, он впервые решился поцеловать ее. А Валери ответила на его поцелуй. Их
больше ничто не сдерживало и не смущало. Жизнь как будто начиналась для них
сначала — жизнь, полная чудес и удивительных событий, и Куп подумал, что, если
умеешь ждать, все в конце концов устраивается наилучшим образом. Он нашел
Валери, а его самого нашла хорошая роль, и теперь он снова мог не думать о
деньгах.
Это судьба, подумал Куп. А Валери думала о Купе, поднимаясь
к себе в спальню. О том, что он совсем не похож на человека, которого она
ждала. Но судьба оказалась к ней куда щедрее, чем она рассчитывала. Но,
несмотря на это, Валери отнюдь не чувствовала себя Золушкой, на которую обратил
свое благосклонное внимание прекрасный принц. Она чувствовала себя… просто
собой — женщиной, которая вдруг влюбилась в своего друга.
А Куп, шагавший в это время по дорожке к своему дому,
испытывал радостное предвкушение поездки с женщиной, к которой его тянуло с
каждым днем все больше. Скорее бы оказаться на мысе Код, подумал он. Там все
должно решиться окончательно…
Глава 26
В начале августа Джимми смог наконец ходить без палочки. К
этому времени все газеты трубили о будущем фильме, и Куп стал настоящим героем.
Десятки старых друзей и коллег звонили и поздравляли его с удачей. Одновременно
он стал получать новые интересные предложения, но большинство были рассчитаны
на самое ближайшее время, и Куп решительно от них отказывался. Он уже твердо
решил, что уедет из Лос-Анджелеса сначала на мыс Код, потом, если удастся, в
Европу. Валери, правда, ничего ему не обещала, сказав, что должна подумать, но
Куп почему-то был уверен: после каникул в ее доме они станут еще ближе друг
другу.
И вот настали последние дни перед отъездом. К этому времени
Джимми уже работал в полную силу и встречался с Алекс так часто, как только
позволяло ее расписание. Их отношения развивались быстрее, чем они
рассчитывали, и несколько раз Алекс пыталась — не столько из осторожности,
сколько из суеверного страха — сменить темп на более спокойный, но стоило ей
увидеть Джимми, как ее страхи тотчас улетучивались, и она снова начинала
чувствовать себя беззаботной и счастливой. Марк и Тайрин планировали поехать с
детьми на озеро Тахо, чтобы отдохнуть там до начала школьных занятий.
Накануне отъезда на мыс Код Валери устроила что-то вроде
прощального ужина, приготовив свои знаменитые спагетти с луком и грибами. Алекс
от приглашения отказалась — во-первых, в обществе Купа она чувствовала бы себя
скованно, а во-вторых, она все равно должна была в этот день работать. Узнав об
этом, Валери поехала к ней в больницу, чтобы попрощаться. Они даже перекусили в
ближайшем итальянском ресторане и расстались еще большими друзьями, чем прежде.
Но Тайрин и Марк на ужин пришли. Марк привел с собой и
детей, и Куп весь вечер притворялся очень сердитым. Грозно сдвинув брови, он с
пристрастием допрашивал Джейсона, сколько стекол он разбил за последние две
недели и не он ли разворотил своим скейтбордом тротуар на северной стороне
Родео-драйв. Джейсон сначала робел, но потом поддержал игру. В конце концов Куп
обещал, что пригласит его на площадку, когда они будут снимать в Лос-Анджелесе
(«Чтобы ты покатался там на скейте, сынок!»), и Джейсон был очень доволен.
Джессика отважно спросила, можно ли и ей пойти с братом, и Куп добродушно
кивнул. Почему-то дети Марка больше не казались ему сорвиголовами.
— Конечно, приходи, — сказал он, покосившись на
Марка и Тайрин. — Можешь даже захватить с собой подруг или кавалера, если
таковой у тебя имеется. Я бы, конечно, предпочел, чтобы всякая мелюзга вроде
вас не путалась у меня под ногами, но, похоже, у меня нет выбора. Что-то
подсказывает мне, что в недалеком будущем мы станем родственниками, а
родственникам нельзя отказывать. Я, во всяком случае, готов делать для вас все,
что вы попросите, но при одном условии… — Он состроил свирепую гримасу и
многозначительно поднял палец. — Никогда не смейте называть меня дедушкой!
Моя репутация выдержала немало покушений — особенно в последние полгода, но это
уже чересчур.
Как только разнесется слух, что кто-то зовет меня дедушкой,
мне начнут предлагать роли девяностолетних старцев или только что умерших
родственников.
— Как это? — не поняла Джессика.
— Я буду лежать в гробу в гостиной, а главные герои
будут шепотом сообщать друг другу и своим детям: «Это ваш троюродный дедушка.
Он скончался в возрасте ста одного года и оставил вам очень приличное
состояние».
Джессика фыркнула, Джейсон тоже засмеялся, но на самом деле
они еще не привыкли к Купу. Им обоим очень нравилась Тайрин, и они были готовы
принять ее в свою семью, но мысль о том, что Купер Уинслоу тоже станет их
родственником, как-то не приходила им в голову. Впрочем, ради той же Тайрин они
готовы были смириться с этим, к тому же в том, чтобы быть родственником
настоящей кинозвезды, определенно что-то было. Да и Куп оказался не таким уж
страшным.
А Куп думал о том, что по прошествии какого-то времени все
они могут оказаться друг с другом в довольно сложных родственных отношениях.
Например, если вдруг они с Валери поженятся, а Алекс выйдет замуж за Джимми,
она будет приходиться ему… приемной снохой? Или невесткой?.. При мысли об этом
Куп невольно поежился. Все это слишком напоминало небольшое кровосмешение,
однако коль скоро каждый из них — даже Марковы дети — что-то от этого получал…
почему бы нет?
— Надеюсь, что, когда в этом году вы с Купом попадете в
«Марисол», туалет будет работать нормально, — шутливо сказал Джимми
матери, и Куп озадаченно посмотрел на него.
— В какой такой «Марисол»? — подозрительно спросил
он. — Это что — отель?.. Но ведь мы собирались…
— Это не отель, — поправил Джимми. — Так
называется мамин дом на мысе Код. Его построил еще мой прадед. Это название
образовано от двух имен: Марианна и Соломон.
Вот и получилось «Марисол»…
Куп неожиданно побледнел.
— «Марисол»… — повторил он, и лицо его
вытянулось. — «Марисол»… Почему ты ничего мне не сказала? — Он повернулся
к Валери с таким видом, будто только что узнал: последние десять лет она
провела в тюрьме по обвинению в торговле наркотиками. Впрочем, даже такое
известие Куп воспринял бы легче. Сейчас же у него было такое лицо, словно его
вот-вот хватит удар.
